узкую полозку приморской земли с несколькими портами, не нужную даже в Царьграде! И не потому, что не хочется, вовсе нет. А потому, что невозможно контролировать столь удаленные от столицы земли, не имея должной опоры среди местного населения — да очень большой армии в гарнизонах местных крепостей! Поверь мне, у Комнина просто нет таких сил, чтобы удержать Иерусалим и восточное побережье «Римского озера», когда везде вокруг владения мусульман. Ему бы хоть переварить то, что поближе; до начала вашего похода он вряд ли мог даже мечтать, что вернет Никею и западное побережье Малой Азии! В любом случае, главное ареной схватки ромеев и сарацин станут владения Конийского султаната, бывшие греческие фемы. А вовсе не Святая земля…

Немного помолчав, сотник варанги продолжил:

— Допустим, крестоносцы сумеют захватить Иерусалим для себя, завоевав окрестные земли как собственные владения. Допустим. Но что дальше? Среди ваших господ нет единства — не будет и единого государя, по одному лишь слову которого прочие католические христиане тотчас встанут под его знамя. Союзы — да, они само собой должны появится для выживания христиан среди мусульман. Но неизбежна и грызня промеж недавних соратников! А заодно и интриги, и предательства, и недоверие, и ложи… Но сколько вообще христиан из вашего войска решится остаться на Святой Земле, добыв достаточно богатств для себя лично?

Отвиль только усмехнулся — и вновь ничего не ответил, так что Роман вновь взял слово:

— И потом, вашим ратям не устоять перед сарацинами в открытом поле. Да, вы — точнее мы! — дважды разбили Кылыч-Арслана в сече. Но как? Под Никеей он неразумно атаковал в лоб и попал под рыцарский таран. Но у Дорилея он уже побеждал! Что могли сделать ваши тяжелые всадники с конными турецкими лучниками⁈ Да ничего! Только появление Раймунда Тулузского со второй армией крестоносцев и то, что местность в долине позволила графу незаметно обойти врага, подарили нам победу… Но что будет дальше? Сколько еще раз мусульмане потерпят поражение от христиан-католиков, недооценив таранную мощь рыцарей — и скорость разгона их жеребцов накоротке⁈ Вряд ли очень много… А потому, даже завладев Иерусалимом, вы не сумеете его удержать. Рано или поздно — и скорее всего именно рано — Святой град падет, и мы все вновь потеряем Гроб Господень… Так что, Танкред Отвиль, заставило тебя отправиться в крестовый поход?

Лишь покачав головой, норманн после коротко ответил:

— Долг. Идея. Мечта…

В этот раз усмехнулся уже Самсон:

— Ну, вот и меня ведет в Эдессу долг, идея и мечта… Долг перед базилесвом — вернуть Царьграду потерянные ромеями земли. Идея — идея как это исполнить, заодно заполучив желаемое. Ну, и мечта, хах — куда же без нее⁈

— И о чем же мечтает манглабит варанги?

Вождь крестоносцев внимательно посмотрел в глаза своему ромейскому соратнику — и тот, после некоторой заминки, тяжко выдохнул:

— Ты когда-нибудь любил по-настоящему, Танкред?

Барон с сомнением пожал плечами:

— Возможно.

— Хм, «возможно» — это значит не любил, настоящую любовь вряд ли с чем спутаешь! Вот и я не любил до недавних пор…

— А после?

На лицо Романа набежала тень:

— А после полюбил. Но между мной и ней… Между нами встал император. Но вот если я захвачу Эдессу…

Вот теперь Танкред не смог сдержать чувств, яростно воскликнув:

— Это значит, твоя мечта⁈ Мы премся в ловчие сети турок только потому, что ты мечтаешь о бабской юбке⁈ А ты подумал обо мне, о моих воинах? Да хотя бы о своих⁈ Эдесса — это западня! Это христианская кость в пасти сарацинского пса — и его зубы скоро сомкнуться на ней! Как и на наших глотках…

Манглабит на удивление спокойно дождался, пока яркая, но короткая вспышка гнева норманна пройдет, после чего спокойно ответил:

— Как я уже сказал, меня ведет долг, идея, мечта. О долге и мечте я рассказал, что же касается идеи… Не все так однозначно плохо, как ты говоришь — по крайней мере, в отличие от положения прочих крестоносцев. Так, например, местное население — это христиане-армяне и православные сирийцы, за свою историю натерпевшиеся от мусульман. Пусть они не католики, и армяне не исповедуют греческий обряд — но в подавляющем большинстве своем на них можно будет опереться в борьбе с сарацинами… Кроме того, я знаю, как мы сможем обеспечить себе преимущество на поле боя! Интересно узнать?

Отвиль нехотя кивнул — и Самсон тотчас начал вещать:

— Во-первых, стеганые попоны, закрывающие ваших жеребцов от груди до крупа, бока до самых ног — и железные наголовья. Они неплохо защитят ваших конец от сарацинских стрел. Во-вторых, помнишь, что сказал посол? У армян есть тяжелые всадники-дзиаворы, у каждого ишхана. А что, если мы по прибытию их всех соберем, да посвятим в рыцари, а? Заодно и с вашими оруженосцами? Причем не просто постучим мечом по плечам, но и выдадим белые накидки с красными крестами, что вы носите от жары. И каждый рыцарь-дзиавор при посвящении в паладины — да, пускай даже в паладины, как у Карла Великого! — принесет обет Господу нашему Иисусу Христу! Обет защищать христиан и святыни от мусульман, обет хранить верность слову и присягу военному вождю, обет… Ну пусть третий обет будет звучать так: хранить чистоту души и тела, не соблазняясь богатствами, гордостью — и чужой женой!

Впервые за разговор Танкред улыбнулся вполне искренне:

— Выходит, ты хочешь основать рыцарский орден?

Роман с явным удивлением посмотрел на барона:

— А что, разве такие существуют?

Отвиль покачал головой:

— Разве что в мыслях… Но продолжай. Как, кстати, ты хочешь решить проблему оруженосцев, если ты посвятишь всех в рыцари?

— О! Так это и есть в-третьих! Тут и выдумывать ничего не нужно, достаточно посмотреть на прониариев ромеев. Ведь последние — это и есть рыцари, а их боевые слуги и есть оруженосцы! Но эти слуги являются легкими всадниками; так вот, местных трапезитов, то есть конных лучников, я предлагаю скопом посвятить в оруженосцы паладинов, дающих до времени один, но самый главный обет: защищать христиан и святыни от мусульман.

Переведя дыхание, Самсон продолжил:

— Более того — мы ведь ведем солидный запас лошадей в Эдессу, следуя одвуконь. Между тем, эти кони были захвачены у турецких стрелков и служили им боевыми — а что нам мешает, в конце концов, посадить токсотов на лошадей? Стрелять из луков они уже умеют, верховой езде научатся со временем. Хотя бы половина их… Тогда у нас появится довольно многочисленная конница смешанного типа: маневренные застрельщики, начинающие бой — и тяжелая, ударная кавалерия, скрытно приближающаяся к врагу за спинами лучников! Если же мы сядем в осаду или наоборот, будем