Хоть о варнах больше почти ничего не известно, сохранившаяся до сегодняшнего дня топонимика позволяет хотя бы частично пополнить наши знания об этом племени и его ближайшем окружении. При впадении Варновы в Балтийское море находится город Росток (Rostok), название которого образовано по точно такому же принципу, как и название древнерусского города Ростова. Недалеко от него находится Wilsen, указывающий на присутствие вильцев-велетов. На запад от Ростока находится город Рерик (Rerik), название которого перекликается как с именем первого русского князя, так и с ререгами — одним из названий ободритов согласно Адаму Бременскому. Рядом с Рериком находятся Roggow и Russow — первое название, возможно, связано с ругами, а второе однозначно соответствует названию русов. На полпути между Ростоком и Вис-маром находится город Radegast, недвусмысленно указывающий на распространенность культа Радигоста в земле варнов. Близ самого Висмара на материке находятся населенные пункты Lübow, Perniek, Rüggow и Greese. Название первого перекликается с упоминавшейся выше рекой Любшей у Ладоги, второго — с именем бога Перуна. Что касается двух последних названий, то они указывают на связи с ругами и греками. Прямо напротив Висмара лежит остров Поел с населенным пунктом Rustwerder. На восток от Ростока есть города Woltow и Krakov: первый точно соответствует русскому названию волотов, то есть великанов, а второй перекликается с именем Крока, сына Радегаста, из мекленбургской генеалогии. Еще один Krakow расположен южнее по реке Варнове, что доказывает неслучайность этого названия в данном регионе. Также южнее по этой реке находятся уже упоминавшиеся выше святилище Гросс-Раден и город Туров. Топонимика по среднему и южному течениям реки Варнов вновь указывает на русов (Schloss Rossewitz, Ruester Krug, Ruester Siedlueg, Ruthen), ранов или рун (Runow), кривичей (Kritzow, Crivitz), а также на корень -pyx- (озеро Grosen Ruhner See, населенные пункты Hof Riihn, Ruchow){472}. Таким образом, сохранившаяся топонимика указывает на присутствие среди варнов либо в непосредственной с ними близости русов, кривичей, ругов-ранов, вильцев-волотов, контакты с греками. Кроме того, названия указывают на имена Крока, или Крака, Рерика, а также на веру живших здесь славян в Радигоста и Перуна. Последний корень может быть соотнесен с названием острова Рухну в Рижском заливе, находящегося напротив современного латышского мыса Колкасраг. Таким образом, данные топонимики подтверждают отождествление варнов с русами, на что указывают письменные источники. Следует отметить, что именно, взяв в 808 г. город Рерик, датский король Годофрид убил ободритского князя Годолюба{473}, которого мекленбургские генеалогии называют отцом Рюрика. Мы видим, что этот регион оказывается связан с варяжской русью, известной нам по древнерусским летописям.

Помимо варнов в данный племенной союз ободритов входили и вагры, название которых понимается как «отважные»{474}. Следовательно, и здесь имя, под которым это племя стало известно в истории, на самом деле было своего рода прозвищем-характеристикой, а не их изначальным наименованием. О главном городе вагров, уже переименованном на немецкий лад, Гельмольд сообщает следующее: «Альденбург — это то же, что на славянском языке Старгард, то есть старый город. Расположенный, как говорят, в земле вагров, в западной части [побережья] Балтийского моря, он является пределом Славии. Этот город, или провинция, был некогда населен храбрейшими мужами, так как, находясь во главе Славии, имел соседями народы данов и саксов, и [всегда] все воины или сам первым начинал или принимал их на себя со стороны других, их начинавших. Говорят, в нем иногда бывали такие князья, которые простирали свое господство на [земли] бодричей, хижан и тех, которые живут еще дальше»{475}. К сожалению, Гельмольд не указал хотя бы примерное время, на которое приходилось максимальное распространение могущества вагров, однако данное свидетельство немецкого историка перекликается с известием Прокопия Кесарийского и в совокупности свидетельствует о былом могуществе ободритского племенного союза, некогда распространявшего свою власть далеко за те границы, в которых его застали немецкие хронисты.

Традиционно считается, что в раннем Средневековье самыми искусными мореходами были викинги. Однако это верно лишь отчасти. Скандинавы действительно совершали дальние плавания, достигая на своих драккарах не только различных европейских стран, но и Америки. Но при этом они заимствовали название ладьи из славянского языка, а не наоборот. О том, что именно славяне доминировали на Балтийском море с ранних времен, свидетельствует то, что во II в. н.э. оно было известно Птолемею под именем Венедского залива{476}. Это положение сохранялось и впоследствии. Если на Руси и на мусульманском Востоке оно называлось Варяжским морем, то в немецких памятниках X в. оно фигурирует как mare Rugianorum{477}, «море ругов» — славянского населения острова Рюген.

«После вагров ране были, между славянами, первые морские витязи… Бодричи и лютичи также были славные мореходцы; в особенности лютичи любили дальние плаванья; не раз ходили они в Англию, уже в самое древнее время, в VIII столетии…»{478} Выше уже упоминалась основанная велетами крепость Вильтенбург в Голландии. Скандинавские саги упоминают о походах славян на Данию и Норвегию{479}. Часть их активности была обращена и на прилегающие к Балтийскому морю земли финно-угров. С. Бухгольц упоминал отправившихся в Финляндию сыновей Антюрия. Поскольку он не говорил, что мекленбургские правители управляли этой далекой заморской страной, данная констатация нисколько не способствовала величию мекленбургского дома, но зато допускала существование его каких-то боковых ветвей. Следует также иметь в виду, что тогда Финляндией могли называть не только современную одноименную страну, но и все земли, населенные финно-уграми, то есть территорию современной Эстонии, Северной Латвии и Северной Руси. В связи с этим следует упомянуть об одной интересной находке. Сравнительно недавно в Ленинградской области был найден боевой железный топор, инкрустированный многоконечной звездой. Исходя из формы как самого оружия, так и изображенного на нем символа, С.Ю. Каргопольцев и М.Б. Щукин предположили, что данный тип оружия возник примерно в 350–375 гг., наибольшая концентрация подобных топоров наблюдается в междуречье Эльбы и Одера, а на север Руси он мог попасть между серединой IV и V вв.{480} Если это предположение верно, то эта находка указывает по крайней мере на эпизодические контакты между населением Северной Германии и северо-западом Руси уже в этот ранний период. Следует отметить, что это не единственная находка оружия позднеримского времени в данном регионе.

Немецкая сага о Тидреке отмечает, что сыном конунга Вильтина, эпонима волотов-велетов, был Вади, а сыном последнего — знаменитый в германской традиции кузнец Велунд. Миф о нем возник весьма рано и упоминается уже в «Сетовании Деора» VIII в. Показательно, что сага о Тидреке отмечает другой вариант его имени: «Велент… которого варяги (варанги. — М.С.) зовут Велундом»{481}. В свете славянской этимологии интересно отметить и древнюю поморскую крепость Velun, впоследствии польская Wielen{482}. Сам сюжет о нем изложен в «Песне о Велунде»: «Жил конунг в Свитьоде, звали его Нидуд. (…) Жили три брата — сыновья конунга финнов, — одного звали Слагфид, другого Эгиль, третьего Велунд. Они ходили на лыжах и охотились. Пришли они в Ульвдалир и построили себе дом. Есть там озеро, зовется оно Ульвсъяр»{483}. Братья женились на девах-лебедях, а когда они на восьмой год улетели, два брата отправились на поиски, а Велунд остался дома. Там его захватил шведский конунг, подрезал ему сухожилия и заставил работать на себя. Кузнец отомстил своему поработителю, убив двух его сыновей и изнасиловав дочь, после чего улетел на крыльях. Сама эта песнь состоит из двух пластов — мифологического, роднящего ее с древнегреческим преданием о Дедале, и исторического, описывающего экспансию шведов в земли финнов. Хоть в эпосе последних присутствует волшебный кузнец Ильмаринен, однако своим соседям финны были больше известны как колдуны, а не кузнецы. Характеристика Велунда как сына конунга финнов перекликается с карельскими валитами, речь о которых пойдет далее, а первоначальная форма его имени, указанная в саге о Тидреке, равно как и прямое указание в ней на происхождение его из рода правителей велетов, позволяет предположить, что историческим прототипом героя саги был оказавшийся в финских землях выходец из западных славян. В этом отношении интересна и подчеркнуто «волчья» топонимика места обитания Велунда в Старшей Эдде (Ульвдалир — «волчьи долины», Ульвсъяр — «волчье озеро»), соответствующая другому названию велетов — вильцы, отражавшему распространенный в среде этого племени культ волка. Так как образ Велунда был известен в Англии уже в УШ в., это свидетельствует о весьма ранних германо-скандинаво-славяно-финских контактах, существовавших до эпохи викингов.