Кроме того, на границах распространения варнов, как она очерчивается Прокопием Кесарийским, мы дважды встречаемся с упоминанием области русов. В рассмотренной выше Правде варны отождествлялись с тюрингами, и впоследствии средневековые источники упоминают какую-то Русь на землях этого германского племени: «1086 год. Мельхиор Гольдаст со ссылкой на Хагеция сообщает, что Генрих IV возвел в королевское достоинство Братислава П Богемского и подчинил ему трех маркграфов: силезского, лужицкого и русского. Козьма Пражский в своей хронике воспроизводит грамоту, датированную этим же годом, о границах пражской епархии. Названные маркграфства в нее не включаются. Но под 1087 годом сказано, что ранее в вечное владение от императора была получена Сербия, то есть область, на которой располагались лужицкое и “русское” маркграфства. Речь могла идти именно о Тюрингской Руси»{459}. Кроме того, под 1062 г. «Саксонский анналист» отмечает брачные связи между Тюрингией и Русью. Сначала дочь графа Оттона из тюрингского города Орламюнде выходит за правителя Руси, которым обычно считают волынского князя Ярополка Изяславича, а затем дочь от этого союза становится супругой крупного тюрингского феодала: «Кунигунда вышла за короля Руси и родила дочь, на которой женился некто из тюрингской знати по имени Гюнтер и родил от нее графа Сиццо»{460}. Однако граф Орламюнде не был не то что соседом Руси, но даже соседом ее соседей, и то обстоятельство, что из множества западноевропейских феодалов русский князь решил породниться именно с ним, предполагает наличие каких-то русско-тюрингских связей. Как отмечал А.Г. Кузьмин, тюрингский город Орламюнд располагался на землях лужицких сербов и непосредственно примыкал к известному здесь позднее княжеству или графству Русь (Рейс){461}. В документах оно обозначается как Reuß, Ruzze или Reusse, а сведения об истоках правившей в нем династии начинаются с X в. На территории княжества встречается «русская» топонимика (Rossla, Rossleben и др.), которая окружена там старыми франкскими названиями с окончаниями на -hausen, -rode и т.д.{462}Таким образом, мы видим, что отождествлению варнов с тюрингами соответствует не только славянская топонимика, но также и «русская», а на части данной территории источники упоминают какую-то Тюрингскую Русь. У южных пределов королевства варнов, описанного Прокопием, мы встречаем Русарамарху (Ruzaramarcha) близ Дуная, зафиксированную в таком раннем источнике, как грамота Людовика Немецкого 863 г. В этой же области зафиксирована весьма интересная топонимика: река Ruzische Muhel и гора, «что по-славянски зовется Ruznic», упомянутая в грамоте 979 г.{463}

Сопоставление между собой «Закона англов и варинов» и известия Прокопия Кесарийского решает одновременно два важнейших вопроса. Во-первых, оно показывает, что Олимер и Радигост были реальными историческими личностями, правившими у племени варнов. Из этого следует, что мекленбургская генеалогия, по крайней мере в отношении их, имеет под собой реальную историческую основу, лишь впоследствии искаженную ее искусственной привязкой к Александру Македонскому. Во-вторых, эти же источники позволяют дать точный ответ на вопрос, кем же в действительности были варяги русской летописи, на западе граничащие с англами, а на востоке достигающие «предела Симова», то есть Волжской Булгарии. Ими оказалось западнославянское племя варнов, входившее в племенной союз ободритов. С другой стороны, сопоставление этих результатов с совершенно независимым от них трудом Саксона Грамматика показывает, что это племя также называлось русами. То, что более поздние средневековые источники отмечают существование областей каких-то русов на западных и южных границах распространения племени варнов, как они очерчиваются более ранними источниками, вряд ли являются случайными совпадениями. Все это говорит о том, что если русы и не были другим названием этого племени, то, по крайней мере, составляли его часть и участвовали в его экспансии. Наконец, как мекленбургская генеалогия, так и устное западнославянское предание свидетельствуют, что именно к этой правящей династии принадлежал Рюрик, пришедший на север Восточной Европы вместе с варяжской русью отечественных летописей. В своей совокупности эти письменные источники фактически с математической точностью доказывают тождество варяжской руси с западными славянами, что подтверждается множеством других письменных, археологических, лингвистических, топонимистических и генетических данных.

Все это заставляет обратить внимание на племя варнов. К сожалению, к XI–XII вв., когда западные славяне описывались немецкими хронистами, пик могущества этого племени был уже давно позади, и они уделяли ему мало внимания. Говоря о расположение западнославянских племен, Адам Бременский перечисляет их с запада на восток: «Славянские племена весьма многочисленны; первые среди них — вагры, граничащие на западе с трансальбинами; город их приморский Ольденбург (Старград. — М.С.). За ними следуют ободриты, которые ныне зовутся ререгами, и их город Магнополь (Мекленбург. — М.С.). Далее, также по направлению к нам — полабы, и их город Ратцебург. За ними живут глиняне и варны. Еще дальше обитают хижане и черезпеняне…»{464} У Гельмольда есть один интересный пассаж, касающийся места обитания варнов: «После этого герцог Генрих вторгся в землю славян с большим войском и опустошил ее огнем и мечом. Никлот, видя храбрость герцога, сжег все свои крепости, а именно Илово, Микилинбург, Зверин и Добин, принимая меры предосторожности против грозящей осады. Одну только крепость он оставил себе, а именно Вурле, расположенную на реке Варне, возле земли хижан»{465}. Из этого фрагмента следует, что для Никлота, от сыновей которого пошел род современных мекленбургских герцогов, признавших над собой власть немцев, наибольшую ценность представляла крепость на реке Варне, из которой он сопротивлялся немецкому нашествию. Из средневековых грамот следует, что крепость Вурле была центром одной из трех жуп племени варнов{466}.

Традиционно название племени варнов выводят от названия реки Варны, или Варнов (Warnow), которая у города Ростока впадает в Мекленбургскую бухту. Правда, еще в XIX в. А. Гильфердинг отмечал, что название реки своим окончанием намекает на то, что она была названа по варнам, а не варны по ней. Кроме того, точно такое же название нам встречается на противоположном краю славянского мира. Речь идет о городе Варна в Болгарии. Впервые это название упоминает патриарх Никифор при описании вторжения тюрок-болгар на Балканы в VII в.: «Переправившись через Истр, (они пришли) к так называемой Варне близ Одисса и… завладели и близлежащими народами славян…» Как отмечают исследователи данного текста, у Никифора Варна — это река, название которой является одним из древнейших славянских гидронимов на Балканах{467}. И. Дуйчев предположил, что оно было образовано от слав, вран — «ворона», однако эта гипотеза небесспорна не только с семантической, но и с этимологической точки зрения. В связи с болгарской Варной следует отметить, что «Франкские анналы» упоминают каких-то ободритов, живших в начале IX в. где-то на среднем Дунае, по предположению некоторых ученых, как раз по соседству с болгарами. Именно рядом с Болгарией, по мнению целого ряда исследователей, «Баварский географ» упоминает и племя атторосов. Если это так, то велика вероятность того, что атторосы и было другим названием дунайских ободритов. С другой стороны, название реки и города в Болгарии может быть связано с влиянием ободритов. Наиболее близкой этимологической параллелью этому названию является санск. varna — «качество, цвет, категория», обозначавшее четыре основных сословия древнеиндийского общества, в переносном смысле социальный ранг. В пользу такого «социального» понимания названия племени варнов говорит и приводившиеся выше слова Димешки о варягах как «славянах славян», указывающие на их выделенность из числа прочих славянских племен. В «Баварском географе», составленном до 821 г., рядом с восточноевропейскими Ruzzi упоминаются загадочные Foresderen liudi. Некоторые исследователи считают их древлянами, исходя из др.-в.-нем. forist, «лес», некоторые оставляют это название без перевода, однако И. Херрман сопоставляет это с Fresiti, «независимые», «руководящие, первые люди» и понимает это словосочетание как характеристику русов в качестве «первых, руководящих людей»{468}. Эта же идея некоей выделенности отмечается и у ободритов, в состав которых входило и племя варнов. Согласно Житию Мефодия, славяне, с которыми общались братья, говорили о себе так: «Мы Словъни, проста чадь»{469}. Однако «Франкские анналы» так характеризуют восточных ободритов, проживавших в начале IX в. на Дунае: «Ободриты, в простонаречии зовущиеся Praedeneceti и населяющие прилежащую к Дунаю Дакию по соседству с болгарами». По наиболее вероятной гипотезе в прозвище этого племени у франкского летописца отразилось славянское словосочетание predbna cedb, «передняя чадь»{470}. Очевидно, что «передняя чадь» не «простая» и выделяется на ее фоне. Предлог перед в славянских языках употребляется для обозначения пространственных и временных отношений. Уже Новгородская I летопись показывает, что слово передний также использовалось со значениями «прежний» («А симъ повеле, къто еде живетъ, како уставили передний князи, тако платите дань»), «авангард войска» («Въ то же лъто ходи князь Ярославъ на Лукы… поя съ собою новъгородьць передьнюю дружину») и, наконец, «знатных, приближенных к государю людей» («Тъгда послаша владыку Нифонта съ передьними мужи къ Гюргеви по сынъ»){471}. С учетом того, что одним из значений слова чадь являются «потомки, дети, люди, народ», данное выражение может отражать претензии ободритов на древность и старшинство по сравнению с остальными славянскими племенами. Поскольку в источниках фигурируют разные названия, можно предположить, что русами называли они себя сами, а соседи именовали их варнами.