Во рту пересыхает от этой улыбки, от его взгляда. Такой взгляд прямо говорит женщине, в руках какого мужчины она оказалась. Если бы в легких был воздух, я бы закричала. Но силы у меня иссякли, я опустошена. Единственное, что я чувствую сердцем, – это жгучая вина и холодный ком ужаса.

Капитан без предупреждения хватает меня за запястье и дергает на себя. От неожиданности я чуть не падаю, но он разворачивается на пятках, высоко поднимает мою руку, словно хочет похвастать победой и продемонстрировать награду.

– Красные! Смотрите, какое сокровище мы откопали! – его голос гудит над Пустошью как барабан. – Мы поймали позолоченную шлюху Мидаса!

От открытия капитана Фейна пиратов словно окатывает волной потрясения.

Сначала повисает подавленное молчание. Чувствую на себе сотни глаз, определяющие мою ценность, а потом потрясение сменяется чем-то другим. Чем-то похуже.

Разносятся крики, они громче рыка огненных когтей. Я подскакиваю, пытаясь вырвать руку, но капитан только крепче обхватывает запястье.

Он поворачивается ко мне, в его глазах ясно читается воодушевление.

– Взгляните-ка. Даже платье у нее из золота. А эти волосы. – Он отпускает мою руку и, схватив прядь волос, сжимает ее в кулаке. – Позолоченный питомец Хайбелла.

Капитан, не разжимая безжалостной хватки, поворачивается к своим людям:

– Мы схватили фаворитку Мидаса.

Чрезвычайно довольные собой, пираты смеются.

– Он вам заплатит, – выпаливаю я, наконец обретя голос, хотя он тихий, тонкий. Капитан отпускает мои волосы, и кожа головы начинает ныть одновременно с заходящимся в тревоге сердцем. – За стражников, наложников… за меня… он заплатит выкуп, какой пожелаете. Только не убивайте нас.

Капитан Фейн ухмыляется:

– О, но мне не нужен выкуп. Я могу получить куда больше.

Его слова оставляют у меня в душе темную, бездонную яму.

– Эту я оставлю, пока не продадим ее тому, кто предложит больше всех. Разошли весть.

– Есть, капитан, – кивнув, отвечает Квотер. – Фаворитка Мидаса? За нее многие готовы раскошелиться.

– Остальных можете поделить между собой, вознаградим мужчин за их усердный труд, – говорит он второму.

Стоящие рядом пираты слышат слова капитана и издают ликующий возглас. Наложницы плачут.

Капитан Фейн опускает взгляд на Полли, которая по-прежнему лежит без чувств в куче снега.

– И пускай тоже работают, чтобы не сидели на шее. Им нужна закалка.

Квотер кивает:

– Считайте, дело сделано, кэп.

Капитан тоже кивает и со зловещим блеском в глазах оглядывает меня.

– А я полакомлюсь в своей каюте позолоченной узницей Мидаса.

Мое и без того дрожащее тело начинает дрожать еще сильнее, подбородок ходит ходуном. Я уже вижу, сколько боли он мне причинит, силу, с которой он надо мной надругается. Все это видно по его глазам.

Он поднимает руку, чтобы обхватить мою грудь, и сжимает пальцы; его прикосновение вызывает отвращение. Я пытаюсь его оттолкнуть, но он только смеется и сжимает еще сильнее.

– Ага, эту я с удовольствием укрощу. Черт побери, фаворитка Мидаса. – Он смеется, словно не может поверить в свою удачу. – Хотел бы я увидеть лицо этого ублюдка, когда он узнает, что я забрал ее, отымел, а потом продал.

Слезы застилают глаза, размывая мир, падают на грудь. Я дышать не могу. Даже ног не чувствую. Этого не может быть. Это кошмар. Я скоро проснусь. Мне просто необходимо проснуться.

Капитан Фейн стискивает пальцами, щипает, и я вскрикиваю.

– М-м-м, а она еще и горластая. Мне нравится.

Он тянет за воротник платья, царапая грудь, но за ним раздается голос:

– Не трогай ее, черт возьми!

Капитан Фейн замирает. Опускает руку. Медленно поворачивается.

– Кто это сказал?

Один пират подходит к Сэйлу, который по-прежнему стоит на коленях.

– Этот, капитан.

Я с ужасом смотрю на Сэйла, и в эту же секунду пират с силой пинает его в спину.

Мой стражник заваливается вперед и падает лицом в снег. Капитан Фейн подходит к нему, и меня охватывает смертельный ужас, безжалостный и бесчеловечный.

– Как тебя зовут? – спрашивает капитан, остановившись напротив.

Непокорный и побитый Сэйл пытается снова встать на колени, сжимая челюсти, и поднимает глаза:

– Сэйл.

Услышав его ответ, капитан Фейн запрокидывает голову и хохочет:

– Красные, вы слышали? Наконец-то появился Сэйл[3] для наших кораблей, которым не хватает паруса. – Ледяные равнины заполняются злорадствующим весельем. В темной ночи вспыхивают красные языки пламени.

– Ладно, Сэйл. Тебе есть что сказать? Наверняка, а то чего ты орешь, как течная кошка. – Пираты снова смеются, а бледные щеки Сэйла, наверное, бы залились краской, если бы уже не потрескались и не раскраснелись от холода.

Но он не сжимается в страхе. Он смотрит на капитана с откровенной ненавистью. Пустошь стихает, словно наблюдая за этой сценой, как и все присутствующие.

Молчи. Ничего не говори, Сэйл.

Но Сэйл не молчит.

– Я сказал: не трогай ее, – свирепо повторяет он. Лента вокруг моего сердца сжимается.

Капитан Фейн смеется, словно ему весело:

– Глядите, Красные. А нам тут храбрец попался. Какое невиданное зрелище в армии Мидаса! – Пираты смеются. Другие стоящие на коленях стражники опускают головы, словно унижение и жестокость, упавшие на головы вместе со снегом, слишком тяжелы.

Но Сэйл сжимает руки в кулак и смотрит уверенным взглядом.

– Она – фаворитка царя. Он щедро отплатит, если она вернется к нему в целости и сохранности. Что бы ты ни сказал, Мидас заплатит за нее больше других. Он – единственный, кто на это способен.

– Ах да, царь с силой все обращать в золото, – издевательски произносит капитан Фейн, при упоминании Мидаса в его тоне появляется сарказм. Ненависть. Ненависть тоже слышна. И, возможно, зависть.

– Возможно, царю пора усвоить урок, – задумчиво говорит капитан. – Пора уяснить, что купить все он не сможет. На самом деле, наверное, я даже оставлю ее себе, чтобы в этом его убедить.

Сэйл открывает рот, но его заставляют замолчать, когда капитан опускается и оказывается прямо перед Сэйлом, смотря тому глаза в глаза. Карие глаза против голубых. Жестокость против доброты. Капитан проводит пальцами по снегу и неспешно, без энтузиазма собирает в ладонь комок.