Через три часа он с еще большим удивлением узнал, что она не только хорошо танцует, но что выносливости у нее больше, чем у игрока в регби. Золотисто-рыжие волосы Холли развевались, щеки горели, бедра покачивались. Она просто монополизировала танцпол, постоянно перекидывалась репликами с музыкантами и утанцевала до упаду нескольких партнеров.

И поскольку все это происходило в душном, прокуренном подвальчике, Холли приходилось очень много пить.

— Пиццу, — произнесла она наконец, плюхнувшись рядом с Домиником и допив его пиво. — Я должна съесть пиццу. Тут за углом превосходный ресторан.

— Очень хорошо, — ответил Доминик. — Только неизвестно, как я сегодня доберусь домой, ведь вести машину тебе точно нельзя. Ты напилась.

— Я получаю огромное удовольствие, — произнесла Холли, и в голосе ее звучало удивление. — А я ведь не хотела сюда идти. Какая жизнь странная, правда?

— Чудна́я, — согласился Доминик, сохраняя на лице серьезное выражение и приходя к заключению, что Холли на самом деле не так уж плоха. — Только я все-таки не знаю, каким образом я попаду домой.

Холли изобразила пустым стаканом туманный жест.

— Нет проблем, останешься у меня. Я живу тут недалеко. — Она улыбнулась и толкнула Доминика локтем, отчего он чуть не слетел на пол. — Только не хочу, чтобы ты меня неправильно понял. Я говорю только о ночлеге, и никакой эротики.

— Как раз угадала мои желания, — согласился Доминик с огромным облегчением. Он взял Холли за руку и заставил ее встать. — Теперь — пицца. Если ты сейчас же чего-нибудь не съешь, то отбросишь копыта.

…………………………………………..

Доминик не считал Холли привлекательной, но был готов допустить, что в ней есть что-то такое, что, без сомнения, может нравиться другим мужчинам.

И вот теперь, когда они были у Холли дома и когда Доминик уже принял внутрь большую часть бутылки «Бароло», он был готов согласиться и с тем, что Холли, вообще-то, очень даже ничего. Светло-зеленая рубашка ей шла, а еще одна случайно расстегнувшаяся пуговка только добавляла ей шарма. Поклонник стройных женщин с небольшой грудью и узкими бедрами, Доминик сейчас прикидывал, каково это заниматься любовью с такой, как Холли, чувствовать ее экстравагантные формы, мягкие, как подушка.

— Что ты говоришь? — спросила Холли, протягивая руку за вторым куском пиццы «Маргарита».

Доминик улыбнулся.

— Я просто думал… что ты сейчас чувствуешь.

Холли чувствовала себя сейчас очень беспечно. Ей уже надоело, что Макс ее не замечает, ей нужно было повысить мнение о себе, и она была не настолько пьяна, чтобы не понять, что происходит у Доминика в голове. Может, любовник на одну ночь — это все, что ей нужно.

Бросив пиццу назад в коробку, она вытянулась на диване и улыбнулась ему в ответ.

— Кажется, — медленно проговорила она, — я чувствую, что мне хочется еще бокал вина.

— Утром ты будешь жалеть. — Но все же Доминик налил ей вина. Протягивая бокал, он коснулся руки Холли. Белая кожа была шелковистой, приятно теплой и пахла абрикосом.

Незаметно было, чтобы Макс ее хотел хоть когда-нибудь. Холли, которой было одиноко и которая так нуждалась в нежности, отставила бокал, потянулась вперед и прикоснулась к кисти Доминика. Их пальцы переплелись, и Холли произнесла тихо, осторожно:

— Не волнуйся, утром я ни о чем жалеть не буду.

…………………………………………..

— Нет, я ее на прошлой неделе продал. — Росс говорил по телефону и не соизволил даже обернуться, когда Грейс робко, бочком вошла в кабинет. Он по привычке развернулся в кресле, чтобы взглянуть на картину Тессы, но увидел только голую стену, нахмурился и развернулся назад. — Она им понравилась, и они сделали мне предложение, от которого отказался бы только сумасшедший. Я не собирался ее продавать, но выгода есть выгода.

Теперь он перевел свой хмурый взгляд на Грейс, которая чересчур долго убирала две пустые чашки из-под кофе. Хэрри Брэдфорд, который очень хотел купить у Росса его моторную яхту, все еще выражал свою досаду и изо всех сил пытался выведать, за сколько именно Росс ее продал. Росс же, довольный собственной ловкостью, удачно уходил от ответа.

— Что чувства? Конечно, с ней связаны чувства! — воскликнул он, откинувшись на спинку кресла и проводя пальцами по своим темным волосам. — Но мы ведь все-таки деловые люди, Хэрри. Ты и сам прекрасно понимаешь…

…………………………………………..

— Я не знала, что мистер Монаган продал вашу картину, — сказала Грейс, когда через час принесла Тессе ужин.

Тесса очень удивилась:

— Я тоже. Ты в этом уверена?

— Я слышала его разговор по телефону. Мистер Монаган сказал, что продал ее на прошлой неделе, так как кто-то сделал ему такое выгодное предложение, от которого он не мог отказаться, — доложила Грейс, которая до этого недоумевала, куда могла подеваться из кабинета картина, которая очень ей нравилась. С обидой в голосе она добавила: — Он еще сказал, что с ней связаны чувства, но он деловой человек, так что деньги — прежде всего. Только я думала, что он вас предупредил.

— Может быть, не хотел меня расстраивать, — проговорила Тесса, изо всех сил стараясь не выдать досаду, вызванную воспоминаниями о той веренице невнятных оправданий, которые ей тут преподносил Росс. Это картина Росса, и, как она сама тогда раздраженно заявила, он может делать с ней все, что захочет. Но все равно Тесса чувствовала разочарование оттого, что получение быстрой наживы для Росса важнее, чем радость от обладания работой, которую он, в конце концов, сам же для себя и заказал. Это стало еще одним обидным напоминанием о том, какая между ними пропасть.

— Я считаю, что это очень подло, — чопорно заявила Грейс.

«Я тоже, — подумала про себя Тесса. — Но провалиться мне на месте, если я дам Россу понять, как мне от этого плохо».

…………………………………………..

— Тебе все-таки придется несколько минут помолчать, — сказала Тесса, разминая правую кисть и садясь поудобнее. — Я сосредоточиваюсь на твоих губах.

Нико сощурил свои темно-зеленые глаза и весело ответил:

— В таком случае я сосредоточиваюсь на твоих ножках.

— Мне все равно. — Тесса поморщилась. — Сейчас это не самое захватывающее зрелище. Сказать честно, я и не знала, что можно так располнеть.

Нико улыбнулся.

— Потом снова усохнешь. К тому же я люблю смотреть на беременных женщин. Сейчас ты на каком месяце, на седьмом?

Тесса кивнула, стараясь ухватить его знаменитую усмешку. Росс оказался прав: все страхи по поводу того, что придется рисовать Нико Колетто, были развеяны в первые же минуты их знакомства. Непринужденность и очарование этого человека, а также полное отсутствие капризности, обычно свойственной людям из шоу-бизнеса, полностью ее обезоружили. Нико был весел, внимателен, легок в общении и явно беззаветно предан своей жене и детям.