На этот раз он прошёл всего метров пять, не больше. Очередная дверь, преграждавшая путь, оказалась открытой на половину своего хода. Сквозь полуметровый зазор из глубин таинственных коммуникаций сочился неяркий красноватый свет.

В первый момент Багиров, при всём самообладании, невольно замедлил шаг, остановившись перед приоткрытым люком.

«Тридцать миллионов лет… — мысленно напомнил себе он. — Тут всё безнадёжно омертвело. Ни одна система не выдержит такого забвения».

Он ошибался, но убедиться в этом смог лишь спустя несколько минут.

Протиснувшись в узкий зазор, он очутился в тесной переходной камере, одновременно исполнявшей роль шлюза и развязки четырёх перпендикулярных коридоров.

Свет, проникающий в небольшой по площади тамбур, сочился из-за расположенных напротив дверей, которые тоже оказались приоткрытыми, но на этот раз всего сантиметров на двадцать.

Кроме красноватого сияния, он ощутил ток тёплого воздуха, пахнувшего резко и неприятно. В нём угадывался запах сероводорода, и Иннокентий Осипович поспешил надеть кислородную маску, опустив поверх неё проекционное забрало шлема.

Включив инфракрасный сканер, он тут же увидел зафиксированный прибором термальный всплеск, источник которого располагался метрах в ста, за приоткрытыми дверьми.

Датчики радиоактивности молчали, и он, немного успокоившись, осторожно заглянул в щель.

Взгляду открылся фрагмент огромного зала, передняя стена которого была либо выполнена из прозрачного материала, либо проломлена на большой площади. Разглядеть подробности не удавалось, в поле зрения попадали лишь непонятные освещённые красноватыми бликами конструкции, отдалённо напоминающие противоперегрузочные системы пилот-ложементов.

«Точно, космический корабль», — подумал Багиров, включая плазменный резак.

Очередная дверь с лязгом рухнула на пол, и он, боком протиснувшись в образовавшийся проем, чтобы не обжечься о его края, оказался в огромном помещении, освещённом тускло-красным сиянием, исходящим от источника, расположенного вовне помещения.

Свет, тепло и устойчивый запах проникали через трещины в некогда прозрачной, а теперь пожелтевшей, покрытой отложениями минеральных солей выпуклой стене, располагавшейся в дальнем от входа торце помещения.

Откровенно говоря, Багиров ждал, что перед ним откроется рубка управления древнего космического аппарата, — фрагменты интерьеров, увиденные им сквозь щель, вроде бы подтверждали такое предположение, но, оказавшись внутри, он понял, что ошибся.

По крайней мере, картина, открывшаяся взгляду, ассоциировалась в рассудке скорее с залом анабиоза, чем с центральным постом управления.

Пройдя несколько шагов по широкому проходу между массивными, уходящими на десятки метров в высоту конструкциями, он остановился, не в силах двигаться дальше.

Перед ним открылись такие картины, что разум с трудом воспринимал их.

«Нет, это не пост управления и не анабиозный зал…» — подумал Инок, медленно поднимая взгляд, скользя им вдоль элементов одной, произвольно выбранной конструкции.

Сотни трубопроводов, кабелей, покоробленных временем шлангов сплетались воедино, собираясь в пучки и поднимаясь вверх к овальным люкам, расположенным в своде помещения. Когда-то хитросплетение коммуникаций было прикрыто защитными кожухами, которые первыми не выдержали разрушительного течения времени. Обломки пластиковых облицовок лежали на полу или висели на своих местах, покоробленные воздействием высоких температур, намертво прикипевшие к замысловатым коммуникациям, что лишь усугубляло первое впечатление о безнадёжной утрате функциональности этого загадочного комплекса.

Осмотрев бросающиеся в глаза детали, Багиров опустил взгляд ниже, на уровень человеческого роста. Многочисленные технические коммуникации у самого пола плавно изгибались, уходя к невидимым из-за их обилия стенам. Между отдельными жгутами были установлены арочные распорки, образующие сводчатые двухметровые проёмы.

Не двигаясь, он активировал системы сканирования, но обилие металла и экранировка кабелей не позволили излучению пробиться в глубь технических джунглей.

По его предположениям, от прохода до стены оставалось не менее пяти-шести метров, и Багиров, включив фонарь шлема, осторожно шагнул в темноту, царящую под сводом, сотканным из изгибающихся труб. Луч фонаря разогнал мрак, отразившись змеящимся бликом на поверхности двух плотно пригнанных друг к другу выпуклых сегментов непонятной конструкции, внешне напоминающей тандемный колпак обыкновенной ячейки низкотемпературного сна, однако он не стал делать скоропалительных выводов, ни на миг не забывая о том, что перед ним расположены устройства, принадлежащие иному разуму.

Что могли скрывать под собой эти матово поблёскивающие колпаки?

Инок видел лишь один способ узнать истину: взявшись за выступающий край, он попытался приподнять один из сегментов, но в движение внезапно пришли оба защитных кожуха. Что-то протяжно заскрежетало в приводах невидимого глазу механизма, и два выпуклых колпака податливо пошли вверх, открывая взгляду Багирова содержимое расположенных под ними камер.

Рука едва не сорвалась, мышцы на миг ослабли, когда он увидел лежащие в углублениях скелеты двух существ.

Над головой Багирова раздался скрежещущий звук, и крышки зафиксировались в приподнятом положении.

Отступив на полшага, он, не отрываясь, смотрел на останки тех, кто тридцать миллионов лет назад пытался колонизировать Марс.

Эти существа отличались от людей разве что ростом, — оба скелета имели явно выраженное гуманоидное строение: две руки, две ноги, грудная клетка, позвоночный столб, череп, — всё это имело определённую схожесть с элементами человеческого скелета, и в то же время взгляд машинально фиксировал сотни мелких отличий, не давая воображению представить их истинный облик во плоти…

Багиров стоял, не шелохнувшись, поражённый увиденным.

Очевидно, герметизация этого помещения была нарушена очень давно, возможно ещё в период катастрофы, о чём немо свидетельствовал желтоватый минеральный налёт на впитавших его окаменелых костях.

«Почему они лежат в паре?» — промелькнул в голове закономерный вопрос. Сдвоенный колпак должен был иметь какой-то практический смысл, если это, конечно, не дань неизвестным этическим нормам древней цивилизации.

Мысль показалась Багирову здравой, но тем не менее он невольно сосредоточился на сравнении останков двух существ, которых, несомненно, что-то связывало при жизни.

Секунду спустя он понял, что мысленно попал в самую точку.

Именно связывало…

Холодная дрожь вкрадчиво проползла вдоль спины, когда он разглядел толстый покрытый минеральной коркой жгут интерфейсов, соединяющих черепные коробки инопланетных существ, и сразу же, будто вспышка, пришла догадка, в первый миг показавшаяся дикой.

Внимательно присмотревшись к останкам, Инок с содроганием понял, что в рассеянном неярком свете фонаря, находясь в состоянии эмоционального шока, он поддался первому впечатлению, восприняв содержимое камер как останки двух биологических организмов.