спине, ковырялся в ранах — и, не иначе, что его пальцы были из раскаленного железа! Данут хотел кричать, извиваться от боли. Даже простой стон показался бы ему счастьем. Но крик погасал где — то внутри, в горле, а стоны, уткнувшись в терпкую горечь черемухи, превращались в глухое рычание.

— Вот и все, — услышал парень удовлетворенный голос. — Я соединил разрезанные ткани твоего тела, а ткани своей души ты должен соединить сам.

Данута начал бить озноб и он плохо себе представлял, какие ткани души он должен соединить? Да что там! Парень вообще плохо понимал, а что такое душа!

— Спи, — приказал шаман и юноша заснул.

На этот раз он спал без сновидений. Проснулся мокрый от пота, с чувством невероятной слабости. Зато — голова ясная, а спина болела. А еще, очень хотелось есть. Просить пищу у орков не хотелось. И хотя за последний день он узнал об орках больше, чем за все предыдущие семнадцать лет, и парень понимал, что они не едят на завтрак человеческих младенцев и не делают рагу из стариков, но… Кто знает, что они едят.

Полежав час, другой, юноша пришел к выводу, что орки вряд ли едят крыс или червяков. А уж пить — то они точно должны обычную воду, а не кровь жабы.

Глава 13

Предательство и благородство — продолжение

Еще через пару часов Данут решил, что жареная крыса — это тоже мясо и, что в походе не стоит привередничать. Звать он никого не станет, но если кто — то решит его навестить, можно попросить воды. Пить хочется даже больше, чем есть. Но в палатку никто не шел и парень уже был готов закричать, позвать кого — нибудь. Если он пленник, то пленников положено кормить. А уж поить, тем паче! Юноша открыл рот, но тут его осенило. Похоже, вокруг никого нет! Он слышал пение птиц, визг какого — то зверька, но уже давно не слышно ни голосов, ни скрипа. Словом, ничего такого, что выдавало бы присутствие… орка.

Кажется, его бросили. К добру это, или к худу, парень не знал, потому что все мысли были о воде. С опаской — а вдруг не получится? — Данут попытался пошевелить руками и, к его радостному удивлению, они начали сгибаться в суставах, пальцы зашевелились. Пошевелил пальцами ног. И опять получилось!

Перевернувшись со спины на живот, Данут подполз к выходу из палатки и осторожно высунул голову. Увидел, что перед входом стоит высокий кувшин и лежит узелок. Кляня себя за слабость, а орков за то, что поставили еду не прямо у входа, а в нескольких ярдах, юноша дополз до кувшина и, первым делом, сделал основательный глоток. Мысли — а не пьют ли враги рода человеческого что — то неподобающего, даже не было. Жажда сменилась голодом. Сбивая ногти, юноша поспешно принялся развязывать узелок. Там было несколько сухих лепешек, солидный кусок сыра и луковица. Ужасно хотелось сожрать всё сразу, но Данут сумел превозмочь себя, ограничившись половиной лепешки и небольшим кусочком сыра.

Перекусив, почувствовал себя значительно лучше. Но теперь появилось беспокойство — а не бродит ли где — то рядом тот самый некромант Урион? Сейчас он стал бы для укротителя мертвых легкой добычей. Ну, неужели спасители не оставили ему хоть какого — то оружия? Поискав вокруг, ничего и не обнаружил. А ведь могли бы положить нож. Или копье. Нет, не нашел. Зато понял, что может выпрямиться во весь рост — немного больно, но терпимо. Лучше, чем когда шаман (или все — таки лекарь?) ковырялся в его спине, сращивая «разрезанные ткани тела». А уж по сравнению с лежанием пластом, как выловленная рыба — вообще замечательно. Удивительно, что после такой раны он уже может ходить. Хотя, кто знает, сколько времени он спал? Хорошо, если день — два, а если неделю?

Стоять на ногах было еще тяжело, рана давала о себе знать и, парень решил прилечь. Но для начала, нужно придумать хоть что — то напоминающее оружие. Сломать бы подходящую ветку, но, увы — ножа нет, а слабыми, трясущимися руками хорошую дубину не сделать. Как же быть? И тут взгляд Данута упал на узелок. Это же кусок ткани! Рассудив, что лепешки и сухой сыр могут полежать и так, без обертки, убрал еду в палатку. Кряхтя и спотыкаясь, словно старик, Данут прошелся по полянке и, около старого кострища нашел то, что искал — несколько небольших камушков. Плотно обернул их тканью, соорудив не то кистень, не то дубину. Впрочем, название не суть важно. Главное, что с таким оружием можно постоять за себя — вполне чувствительно стукнуть кому — нибудь по голове. Вот теперь можно и отдохнуть. Положив рядом с собой оружие, Данут попытался заснуть.

Сон не шел. Юноша лежал и думал о своих спасителях. Было обидно, что его бросили. Умом Данут понимал, что он должен сказать оркам большое спасибо. Они не стали его добивать, взяли с собой, перевязали, заботились. Более того, они сумели вылечить! Данут отдавал себе отчет в том, что после ранения, которое он получил, редко выживают, а если и выживают, становятся калеками. А ведь никто не обещал, что орки будут добрыми няньками. Спасли человека, а что еще? Довести его до дома, уложить в теплую постельку, рассказать историю? Нет уж. Дальше он должен сам выкарабкиваться. Вон, даже палатку оставили, поделились водой и едой. А без оружия — так кто даст оружие врагу? И ведь неизвестно, как бы поступили люди, наткнись они на умирающего орка. Ну, сам — то он точно, добивать бы не стал, а вот стал бы помогать? Лечить, заботиться, менять изгаженное белье?

Он проснулся глубокой ночью от тревожного чувства. Что — то было не так. Не то, ночные птицы перестали петь — их кто — то распугал, не то луна померкла — сквозь полотняный полог неба не видно. Данут не мог точно сказать, что же ему не нравилось. Так иногда бывает. Может, тревога ложная, но лучше прислушаться к себе, спросив совета у внутреннего голоса. А он (внутренний голос) подсказывал, что нужно выбираться из палатки. В ней тепло, уютно и даже появилось чувство домашнего гнезда, но в то же время, палатка может стать ловушкой. Очень тихо, стараясь не потревожить траву, юноша выполз наружу и отполз в сторону, стараясь быть невидимым.

К палатке подходило нечто странное — длинное,