В тот же день вечером Тихонов дал ему прочитать документ, после чего и. о. комбрига впал в задумчивость. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: такие удачные совпадения случаются чрезвычайно редко, а обычно их тщательно готовят. Эйприл не скрывала, что она из старинного аристократического рода. Навели справки, и выяснилось, что связи этой семьи никуда не делись, а были они весьма любопытными. Отец, занимавший пост чиновника среднего уровня в Министерстве иностранных дел, благодаря родственным связям своим и жены знал многих влиятельных людей, даже нескольких членов парламента. Гэбэшник прямо сказал, что отношения с ней надо поддерживать, Северова, конечно, покоробило, но тот заметил и сказал, что больше ничего и не требуется.

Между тем немцы с итальянцами сдаваться не собирались. Было предпринято несколько попыток воздушных засад. Немцы перебросили в Африку новейшие модификации Bf-109 и FW-190, охотились на наши самолеты, мечтая подловить кого-нибудь из командования бригады. Олег при помощи разведки их просчитал, и 13 декабря пара Северов – Железнов «купилась» на провокацию немцев и ввязалась в бой с восьмеркой «Фоккеров». «Гансы» не знали, что с запада на сверхмалой высоте крадется звено Севастьяна Брянцева, Героя Советского Союза, гвардии старшего лейтенанта. Олег наверх не полез, наоборот снизился, чтобы сократить время Брянцеву для набора высоты. В итоге сбили троих, остальные ушли, преследовать не стали, не без оснований опасаясь какой-нибудь другой пакости.

Кроме Северова, наибольшей «любовью» немцев пользовался Петр Бринько. Он устроил «гансам» настоящий террор, а итальянцы очищали небо при одном упоминании о «Пьетро Фурьозо». Его личный счет уже перевалил за пятьдесят, и Олег как-то подумал, что Иван Кожедуб может не оказаться самым результативным асом наших ВВС, ведь Бринько явно не собирается останавливаться на достигнутом.

Совмещать обязанности командира и заместителя было трудно, в Ставке это понимали, поэтому 20 декабря прилетел новый командир бригады, полковник Вячеслав Михайлович Забалуев. Бывший командир 209-й истребительной авиадивизии, показавший себя прекрасным организатором и тактиком, новому назначению особенно рад не был. Сначала командир 44-й истребительной авиадивизии, потом командующий авиацией 22-й армии, снова командир дивизии, теперь вот командир бригады. Так и до полка докомандоваться недолго. И к званию Героя представляли, но не состоялось награждение. С другой стороны, и подразделение необычное, и сам себе хозяин, до Москвы-то ой как далеко. В общем, не решил Вячеслав Михайлович, расстраиваться ему или пока не стоит. А когда посмотрел на личный состав и работу бригады, то понял, что печалиться точно не надо и с энтузиазмом включился в работу.

А Северов и так и этак прокручивал создавшуюся к середине декабря ситуацию. Пока помимо правильных расчетов несомненно присутствует элемент везения. До сих пор безвозвратные потери были минимальны, но по своему опыту еще из прошлой жизни Олег знал, что черная полоса может наступить внезапно, без видимых заранее признаков. Ранения теперь случались чаще, за один день 15 декабря потеряли сразу двух человек, хорошо не безвозвратно. Сначала тяжелое ранение получил летчик второй эскадрильи, пуля бортового стрелка «Юнкерса» пробила легкое. Младший лейтенант с трудом посадил самолет и потерял сознание. А в следующем вылете осколок зенитного снаряда пробил бок штурману «сушки», разорвал селезенку и застрял в левой руке. Оба были доставлены в госпиталь военно-морской базы, где успешно прооперированы. Опасности для жизни уже нет, но в строй они вернутся не скоро. В этом же госпитале лечатся раненые бойцы батальона охраны и разведчики. К счастью, их немного, пока всего три десятка. С учетом того, какие бои пришлось провести при отражении нападений на базу и что они творят на своих боевых выходах, это немного.

Тем временем Тихонов с Корнеевым приступили к разработке самой важной операции за время их пребывания на данном театре военных действий. Анализируя свои разведданные, информацию от англичан и показания пленных, стала вырисовываться возможность ликвидировать, а может, даже выкрасть кого-нибудь из руководства танковой армии «Африка». Роммель очень осторожен, охраной и секретностью не пренебрегает, но ведь заманчиво, очень заманчиво!

Стали поступать сведения, что Роммель получил целый батальон новых тяжелых танков, а также около роты средних, которые серийно еще не выпускаются и которые хотят проверить в боевой обстановке. «Светить» их раньше времени на Восточном фронте руководство гитлеровской Германии не хотело, дела там обстояли не так радужно, как хотелось бы, да и риск потерять новейшие машины в русских снегах был не так уж мал. Логика понятна: к лету обкатать, устранить недостатки и вернуть себе инициативу, показать в ответ на русскую кузькину мать творения сумрачного германского гения.

Бритты удивили в очередной раз. Утром 20 декабря, предварительно предупредив, конечно, заявился генерал Окинлек со свитой и вручил гвардии коту Валере Матроскину воинскую медаль, награду, которую получают нижние чины за храбрость на поле боя! Передавал наилучшие пожелания от Уинстона Черчилля и Его Величества, а также намек, что неплохо бы его наградить медалью и как воина доблестных ВВС СССР. Фамилию коту придумал, естественно, Северов и теперь тихо угорал над бредовостью ситуации. О желании союзников было немедленно доложено в Ставку, оттуда быстро пришел ответ – правами руководителя миссии наградить гвардии кота Валерия Матроскина медалью «За боевые заслуги». Ни одного некролога напечатано не было, из чего Олег заключил, что со смеха никто не умер.

Генерал-фельдмаршал был натурой творческой, вдохновенной, к войне относился как к искусству, а не как к нудной работе. Вот и сейчас нанес внезапный удар там, где никакой активности не показывал. Приучил британцев к мысли, что будет брать Каир, а сам обошел его с юга, разгромил 7-ю бронетанковую дивизию и вошел в Айн эль-Сохна, а оттуда меньше сорока километров до Суэца! Но англичане эвакуировать базу не спешили, демонстрировали твердую решимость ее защищать.

Бригада продолжала действовать в прежнем режиме, только второй локатор англичане переместили в район южнее Порт-Саида. В Каире вспыхнуло восстание, Александер отвел остатки своих войск на линию Бенха – Исмаилия. В воздухе ощутимо попахивало большой катастрофой для британских сил на Среднем Востоке. Прежнего накала воздушных боев не было, стороны копили силы и тратили их весьма экономно, только на реальные важные цели. Это позволило Забалуеву нанести еще пару ударов по вскрытым аэродромам противника.

Также пришлось принять участие в отражении массированного налета итало-германской авиации на базу 28 декабря, оторвались по полной. Гитлер привлек к операции силы Люфтваффе с Балкан, авиацию стран-сателлитов, итальянские ВВС выставили все, что можно. Кораблям досталось очень серьезно, фактически все крупные корабли, которые находились в это время в восточной части Средиземного моря, были либо потоплены, либо очень серьезно повреждены. Тяжелые крейсера «Сассекс» и «Шропшир» потоплены, линкор «Малайя», тяжелый крейсер «Девоншир» и легкий крейсер «Галатея» сильно повреждены. Но за этот успех пришлось расплачиваться настоящим разгромом военно-воздушных сил, задействованных в операции. Тех, кто прорвался к базе и, отбомбившись, пытался уйти на аэродромы Крита или на площадки в пустыню, продолжали избивать. Снести все аэродромы противнику не удалось, Александер рассредоточил авиацию по небольшим площадкам, на которых создал запас горючего и боеприпасов, благодаря чему истребители быстро дозаправлялись и снова устремлялись в бой. Численный перевес странам Оси создать удалось, потери союзников были катастрофическими, но эта победа далась слишком дорогой ценой. Потеряны бесценные летные кадры, на формирование которых было затрачено очень много времени, быстро такие потери не восполнить. Это неизбежно должно сказаться на других театрах военных действий, в первую очередь на самом крупном фронте – Восточном.