Грибски был абсолютно прав относительно действий арачей. Они не давали осажденным расслабиться ни днем, ни ночью. Из темноты то и дело прилетали зажигательные стрелы, пускаемые с закрытых позиций по крутой траектории. С рассветом перед стенами маячил большой отряд всадников. Правда, в ложные атаки они не ходили.

Вождь арачей оказался умен и устроил несколько позиций в мертвых пространствах, откуда зажигалки летели даже днем. Конечно, много вреда они причинить не могли, и для борьбы с редкими возгораниями довольно было двух-трех человек. Если это дело не запускать, то достаточно плеснуть и полведра, чтобы затушить горящую стрелу. Но все одно большинство гарнизона бодрствовало и пребывало в готовности.

Отряд едва ли дотягивал до сотни всадников, а их в округе заставы было никак не меньше трех, это было известно доподлинно. Ну и где остальные? Мертвых зон вроде и немного, и укрыть там две сотни дело практически нереальное, но кто знает, на что способны пинки, когда будут стараться по-настоящему. Вдруг окажется, что остальные находятся в полтораста метрах от стены.

Сергей мог из «мосинки» снять пару-другую арачей, но капитан строго-настрого запретил ему это делать. Уменьшить количество осаждающих на несколько человек и спровоцировать штурм… лишнее это. Конечно, осада сильно изматывала, и усталость накапливалась, давя тяжким грузом. Но каждый отыгранный день был на руку осажденным.

Имелись и потери. Двоим не повезло. Одного подстрелили в руку, второму стрела угодила в спину, и через час он скончался. Шевроны старались находиться в безопасных местах, спасаясь от падающих сверху стрел. Но все поголовно прятаться не могли, кто-то обязательно должен был перемещаться и по опасным участкам. Например, пожарные расчеты. Кстати, оба пострадавших как раз и были подстрелены, когда боролись с возгораниями.

И вот после четырех суток напряженного ожидания наконец блеснул луч надежды. Да что там луч. Появился реальный шанс отбиться от атаки даже такого большого отряда. Пополнение в виде двух десятков бойцов, прибывших только что на пароходе, уже взявшем обратный курс, серьезно качнуло весы в сторону шевронов. Они же доставили и несколько ящиков с боеприпасами и немного продовольствия.

– Куда поперся, дура! Стрелу хочешь схлопотать? У казармы стройтесь, да к стене поближе, – устало хрипит Грибски, пытаясь навести порядок.

Н-да-а. Помощь та еще. Если в первый состав вошли в основном бывшие военные, то пополнение формировалось без участия Грибски. Они вообще служили в армии? По идее должны были, все же в Рустинии всеобщая воинская повинность. Но ведь служить можно по-разному. Словом, в этой толпе, умудряющейся быть разношерстной даже будучи обряженной в поношенные зеленые мундиры, не чувствовалось и зачатков воинской дисциплины.

Скорее всего, с воинской подготовкой дело обстоит не лучше. Стрелять-то должны уметь все. В Новой Рустинии редко кто не имел оружия, а уж на западе так практически каждый, и по паре стволов. Но степень владения могла сильно варьироваться. Одно дело – выскочить из подворотни с револьвером наперевес, требуя расстаться с добром, ворваться в банк или стрельнуть в упор, да еще и в спину. Совсем другое – участвовать в бою, когда мало что расстояние побольше, так еще и вокруг тебя жужжат свинцовые шмели, вселяя страх.

– Слышь, сержант. Ты бы сначала проспался, а то сипишь с похмелья на почтенный люд, – сплюнув под ноги, развязно заявил один из прибывших.

Сергей скосил взгляд на сидящего рядом товарища. Уж больно этот ушлый напоминал Хвата, каким тот был три месяца назад. В ответ вор только пожал плечами, словно говоря – было, чего уж. Потом снова приник к бойнице, рассматривая толпу с вышки. Обзор, надо заметить, хороший, и недалеко, так что все слышно.

Народу слова ушлого пришлись явно по душе. Послышался разноголосый гомон, шуточки с явным намеком как на сексуальную ориентацию, так и указывающие на умственную отсталость. Были и более откровенные советы прогуляться по известному направлению.

Балагуров нашлось не так чтобы и много, всего-то четверо или пятеро. Высказываясь, они демонстративно и с некоторой ленцой поигрывали карабинами, двое многозначительно поправили пояса с револьверами в кобурах. Остальные дружно поддерживали своих товарищей, особо не выделяясь, но вплетая свои голоса в общий гомон.

Ясно. Пополнение сплошь из преступников. Пока были на формировании и во время путешествия на пароходе, успели спеться и распределиться по уголовной иерархии. Интересно, может, они захотят еще и распоряжаться тут всем? Хм, вполне возможно. С головой они, похоже, не дружат и явно считают, что им море по колено. Конечно, есть вырезанные заставы, но то лохи, а они круче вареных яиц.

Их мысли легко читались на загорелых, обветренных лицах. Пусть только сунутся эти дикари, мало не покажется. Видели они их. Ходят по улицам и жмутся по сторонам. Угу. Пинки в поселениях белых стараются особо не отсвечивать. Однако между пинком в поселении и пинком в степи большая разница. Если там они зачастую ниже травы и тише воды, то тут хозяева.

– Пасти захлопнули. Я отдал команду.

– Да пошел ты!

– Эй, служивый, кормить когда будете? Брюхо уже подвело.

– Братва, айда под крышу. Жарко тут.

Еще самая малость, и Грибски сорвется. Дядька он вполне выдержанный, не вопрос. И будь он сейчас свеж и бодр, порядок навел бы быстро. Но усталость дает о себе знать. Движения заторможенные, мысли путаются и наскакивают одна на другую. Хорошее пополнение, ничего не скажешь. Вот так сразу и не разберешь, радоваться ему или нет. Как бы еще труднее не стало.

– Хват, Ануш, поверх голов, впритирочку, по четыре патрона.

– А оно нам надо, командир? – скосил взгляд вор.

Спровоцировать перестрелку, когда враг под стенами, – хуже не придумаешь. Есть такой вариант, чего уж там. Но и этим ума нужно вставить. Причем быстро и жестко. Гарнизон держится только на злости, физических сил не осталось. А эти свежие и полные сил, да еще и мозгов кот наплакал. Если начнут они, тогда точно хана.

– Приказ ясен? – жестко одернул Сергей подчиненного.

– Ясен.

Народ уже потянулся в сторону входа в казарму, шумно обсуждая умственные способности сержанта. Не обошли вниманием и бойцов гарнизона, адресуя им жесты разнообразного характера. Парни уж кровью наливаются. Ох, лишь бы все правильно поняли и не стали палить на поражение. Только мясорубки сейчас и не хватало. Но остановиться Сергей уже не мог.

– Огонь.

Выстрелы посыпались с такой частотой, словно ударил пулемет. Свинец со стуком, слышимым даже на вышке, ударил в бревна, глубоко увязая в древесине. Полетели мелкие щепки. Народ повалился как подкошенный, бросая по сторонам взгляды полные страха и растерянности. Старожилы тоже пока ничего не понимают, но оружие уже на изготовку, стволы нервно перемещаются по толпе, выискивая цель. Вот рыпнись хоть один – и начнется.

А теперь можно попробовать достучаться и до их мозгов. Причем быстро, пока парни не начали их нашпиговывать свинцом.