Захарий насмешливо сказал:

— О, я уверен, ты придумаешь. И я надеюсь, что это не углубит трещину в ваших отношениях.

Упав духом. Мелисса отвернулась. Это ужасно — быть женой человека, который тебя не любит и который не хотел на тебе жениться… Будущее казалось ей весьма блеклым, неинтересным, и, стараясь скрыть разочарование, она отвернулась от брата и с деланной беззаботностью сказала:

— Не беспокойся, Зак. Это просто ссора между любящими.

И до тех пор пока она не произнесла это вслух, она не понимала, как отчаянно ей хотелось, чтобы их ссора и впрямь была такой. Мелисса быстро уехала из Уиллоуглена, не осмеливаясь остаться, боясь, что Захарий догадается о правде. Он не задавал вопросов, но сестра видела, что он сгорал от любопытства, почему она так странно одета для верховой езды. Глядя в топазовые глаза Мелиссы, он медленно проговорил:

— Ты выглядишь потрясающе в своем новом наряде, Лисса. Жаль, что теперь он весь в конских волосах.

Молодая женщина поморщилась, посмотрев на недавно безупречный наряд, но не ответила. Потом вывела лошадь и медленно поехала обратно. Что там ожидало ее, кроме пустых комнат, напрасных надежд и беспочвенных мечтаний? Но ей надо было вернуться, и, оставив лошадь конюху, без всякого желания Мелисса поднялась к себе. Ей было странно вспоминать, что утром она была полна надежд. Теперь ей казалось, что сердце вот-вот разорвется.

Равнодушно Мелисса разрешила Анне помочь ей с одеждой, не обратив никакого внимания на удивление той по поводу плачевного состояния столь дорогого наряда. Освежающая ванна, приготовленная горничной, помогла Мелиссе почувствовать некоторое облегчение, но душа ее терзалась болью. Несомненно, она была влюблена в мужа, хотела его — и на любых условиях.

«Но как, — с болью думала она, — привлечь его к себе, не говоря уж о том, чтобы заставить себя полюбить?» Если бы только она умнее действовала этой ночью!.. Если бы она так жестоко не выставила его… Изменило бы это что-нибудь? Мелисса отчаянно вздохнула.

Она бродила по своей красивой спальне, думая о муже. Доминик не любит ее, их брак не изменил его распутный образ жизни. И теперь она должна во что бы то ни стало найти способ изменить его характер, заставить Доминика влюбиться в нее, забыть о других женщинах.

Нахмурившись, она подумала: вот если бы у нее был большой опыт в делах с мужчинами или нашлись более опытные подруги, с кем она могла бы поговорить об этом… На какой-то миг лицо Леони Слэйд возникло перед ее мысленным взором. Но Мелисса покачала головой. Нет. Леони будет на стороне Доминика. Между ними полное взаимопонимание. И потом — это дело ее и мужа, только их.

Мелисса вздохнула. Возможно, ей надо смириться с судьбой и с тем, что она станет нелюбимой женой распутного мужа, который будет относиться к ней по-доброму. Она представила себе пустые длинные безрадостные годы, ожидавшие ее впереди.

Если бы найти способ и привлечь внимание мужа, заставить его посмотреть на нее другими глазами!

Размышляя, Мелисса прикидывала разные варианты, и ее настроение чуть-чуть улучшилось. «Даже самые недалекие жены умеют прибрать к рукам своих мужей. Что если попытаться заставить Доминика ревновать? Опасный путь и, возможно, глупый, — подумала Мелисса, — но другого выхода нет. Или покорно принять то, что есть, или бороться».

Итак, начал вырисовываться план. Мелисса с вежливым равнодушием отнесется к его похождениям, даст ему понять, что им обоим позволено жить своей жизнью. Если у него есть хоть искра чувства к ней, — он станет возражать! А если это так, может быть, она сумеет раздуть эту искру?

Мелисса подсознательно ощущала несовершенство своего плана, не слишком продуманного и весьма рискованного, но утреннее поведение Доминика не оставляло ей иного выхода. Она должна защитить свою любовь к нему. Женщина была смущена, страдала от ревности и обиды, злилась. Да, ее любви предстоит нелегкое испытание.

И вдруг искры озорства заблестели в ее глазах. Мелисса просияла. Нет, она больше не станет спорить с мужем, упрекать его. Она заставит его поверить, что решила следовать старой поговорке — «что хорошо для гусака, хорошо и для гусыни».

Мелисса почувствовала себя значительно увереннее. Теперь она знает, что делать и как. Она не из тех, кто опускает руки перед трудностями. Напротив — всегда прыгала в омут, а уж потом осматривалась, куда попала. Но для того чтобы выполнить свой план. Мелисса стала думать. — кто из знакомых джентльменов может подойти для его реализации, по так, чтобы все прошло гладко.

Сперва она вспомнила о кузене Ройсе. Да, он подходит, но Мелисса не собиралась рассказывать ему о своих намерениях. Ройс, решила она, печально вздохнув, сразу догадается, что она задумала, как только Мелисса начнет томно моргать ресницами или строить ему глазки. Она не посмеет выбрать и того, кто всерьез отнесется к ее флирту и впрямь подумает о ее амурных намерениях; в ее планы не входило дать повод кому-то из мужчин подумать, что действительно в него влюбилась. Она уже открыла для себя, как это больно — безответно любить, и не собиралась подвергать человека, втянутого в ее игру, столь малоприятному испытанию.

Мелисса перебрала всех знакомых мужчин, не исключая и недавнего своего вздыхателя Джона Ньюкомба. Наконец она остановилась на Джулиусе Латимере.

Латимер был достаточно опытен, искушен в легком флирте, и Мелисса подозревала, что, хотя он и намеревался заполучить ее себе в любовницы, но глубоких чувств к ней не испытывает. «Если он вообще способен на них», — подумала Мелисса с иронией.

Латимер написал ей покаянное письмо с извинениями, пытаясь загладить свое поведение, но молодая женщина не забыла его подлых намерений. Она не верила ему ни капли, но была не прочь использовать его при осуществлении задуманного: заставить мужа ревновать. Латимер сослужит ей службу, окончательно решила Мелисса, не без удовольствия думая о том, что заставит его заплатить за столь оскорбительное обращение с ней.

Да, конечно, ей было немного тревожно: сможет ли она держать Латимера на расстоянии, и понимала, что надо контролировать каждую мелочь. Если бы она могла найти для выполнения своего замысла кого-то другого, а не Латимера, то ни минуты бы не колебалась. Но такого человека не было. Стало быть, решила Мелисса со вздохом, именно Латимер явится объектом ее мнимых любовных притязаний. Она поморщилась, ей невыносимо хотелось просто кинуться Доминику на шею и умолять о любви. А вдруг он отвергнет ее чувства? Ну уж нет!

Шли томительные часы, рассвело, а Доминика не было. И Мелисса укрепилась в своем решении. К тому моменту, когда бой часов возвестил утро, она пришла к весьма неприятному выводу: ее мужа почти сутки нет дома и теперь у нее не остается выбора — она должна приступить к выполнению плана. С красными, опухшими веками, совершенно несчастная. Мелисса выбралась из такой просторной, но не согретой телом Доминика постели.

Доминик тоже беспокойно провел эту ночь, но не в постели — ни в своей, ни в чужой, а просто на куче чистой соломы на голой земле. Расставшись с Мелиссой, несколько часов он угрюмо блуждал по окрестностям, избегая встреч с кем-нибудь из знакомых. Так же, как и Мелисса, он не хотел вовлекать в семейную ссору посторонних и решил, что самое лучшее — исчезнуть с глаз долой. Разругавшись со своей сварливой женой, в этот вечер он не появился дома, а ему очень хотелось — соломенная постель была чертовски неудобна.