Долгие годы Зеленский мечтал о таком наборе. После увиденного на борту транспортного «Ми-8» парни решили скинуться и подарить доктору его мечту.

Вся группа, за исключением Абрашкина, вечером намеревалась собраться в квартире Ивана и отметить важное событие с вручением ценного подарка.

Вове не повезло. Он вынужденно уехал в далекий Петровск разбираться с бывшим работодателем, затеявшим какую-то грязную возню с разборками из-за скоропалительного увольнения. Обещал он вернуться не раньше, чем через неделю.

Вечер уже наступил, и Александр боялся опоздать к началу пиршества. Потому и скорость, с которой несся его автомобиль в крайнем левом ряду, была на пределе допустимой. Ездил он аккуратно и правил дорожного движения старался никогда не нарушать, за исключением редких случаев, связанных с выполнением служебных обязанностей.

Не отрывая взгляда от серого асфальта, он вспоминал недавнюю командировку. В частности, последний и самый напряженный день…

Транспортная «восьмерка» села не на полосу, с которой предстояло пару минут трястись по рулежным дорожкам, а плавно опустилась прямо на стоянку рядом с перроном. К ней тут же подлетели два санитарных автомобиля.

Прооперированного Курко осторожно положили на носилки и погрузили в одну из машин.

Друзья остались на бетонке, провожая взглядами уносившиеся санитарки. Потом вернулись к вертолету, внутри которого усталый доктор собирал в чемоданчик окровавленные инструменты.

— Какие у него шансы, Иван? — спросил Жилин.

— Кто ж тебе ответит на такой вопрос? — вздохнул тот. — Я не Господь Бог — сделал все, что было в моих силах. Сейчас врачи в нормальных условиях соорудят снимки, проведут диагностику, посовещаются… И скажут.

Закрыв чемодан, он спустился по трапу. На ходу поймав за рукав командира экипажа, поблагодарил:

— Спасибо, товарищи летчики, что аккуратно пилотировали. И это… извините за чехлы — я их немного перепачкал кровью.

— Ну, ты, док, даешь! — засмеялся командир, пожимая его ладонь. — Какие чехлы?! Тебя к ордену нужно представить за проведенную в таких условиях операцию!

— Да ладно, к ордену… Я и на стакан вискаря согласен…

Тут мужиков словно прорвало: обступив Зеленского, они наперебой шумно благодарили и восхищались его профессионализмом.

— Нет-нет, благодарить и поздравлять рано, — протестовал он. — Вот когда Гена пойдет на поправку, тогда и поговорим на этот счет. А сейчас…

— Что сейчас, Ваня?

— Сейчас я бы действительно выпил, — честно признался он. И показал ладони: — А то пальцы трясутся — поглядите. Всю операцию не тряслись, а сейчас вдруг начали…

Стекло правой передней дверцы было слегка опущено, чтобы в щель врывался приятный прохладный сквозняк. Уже несколько дней Хабаров жил в привычном московском климате, а никак не мог насладиться нормальной температурой воздуха и приятным освежающим сквознячком.

Внезапно вместе с ветром в салон ворвался пронзительный звуковой сигнал.

Александр посмотрел в зеркало заднего вида — справа по соседней полосе, немного приотстав, ехал черный лимузин с блатными номерами. Кажется, его «кучер» страстно желал занять левый ряд, а старенький «Туарег» Хабарова являлся непреодолимой помехой.

— Ну и чего ты сигналишь, придурок? — спокойно вопрошал он, не меняя полосы и скорости движения. — Тебе места на трассе, что ли, не хватает?

Тем, кто находился в салоне лимузина, явно чего-то не хватало. И прежде всего мозгов. Сверкая лакированными бортами, иномарка поравнялась с пыльным «Туарегом» и начала агрессивно вытеснять его из крайнего ряда…

Далее все произошло так, как и прогнозировал Хабаров до кратковременной посадки у клеверной развязки: прямо с аэродрома обе группы направились для размещения в гостевой модуль.

К слову, Жилин со своими орлами давно обосновался в двух номерах модуля — их командировка в Сирии длилась второй месяц. Ну а шестерым офицерам группы Александра пришлось разместиться по соседству.

Побросав в номерах шмотки и оружие, спецназовцы образовали очередь в две душевые комнаты. Хорошенько отмывшись и переодевшись в свежую одежду, они отправились в столовую, где наконец-то отведали нормальной горячей пищи.

А вот затем план был слегка скорректирован. Вместо того чтобы возвратиться в модуль и завалиться спать (усталость одолевала буквально всех), после столовой бойцы пошли в медсанчасть.

Все по чистым и светлым коридорам не поперлись — оставшись в холле, делегировали в разведку Зеленского и Жилина. Иван как-никак был врачом и оперировал Курко. Ну а Серега являлся его непосредственным отцом-командиром.

Разведчики повстречали в коридоре начальника медицинской службы.

Выслушав сбивчивые вопросы, он сказал:

— Сняв у пациента временные швы, мы проверили полость. Все нормально, голубчики, для беспокойства повода нет. Операция проведена на профессиональном уровне и, самое главное, — вовремя. Лежит ваш Курко в палате под капельницей и, кажется, спит. Кстати, хотелось бы повидать хирурга, проводившего операцию.

— Зачем? — насторожился Зеленский.

— Чтобы пожать его мужественную руку. В моей практике никто не проводил подобных операций в вертолете, да еще летящем в прифронтовой зоне.

Жилин попытался представить героического доктора, но тот перевел разговор на другую тему:

— Когда мы сможем навестить Курко?

— Денька через три приходите — пропущу для свидания. А сейчас ему нужен покой и еще раз покой…

— Что ж ты какой нервный? — посмотрел Александр вправо.

«Членовоз» ехал вровень с «Туарегом» и продолжал истошно сигналить. Видимо, его водитель был чрезвычайно упрям, или самолюбие сидевшего сзади барина каждый раз давало основательную трещину, когда смерды обгоняли его карету.

Внезапно, что-то припомнив, Хабаров еще раз повернул голову вправо…

События прошедшей недели стали настолько насыщенными и яркими, что совершенно затмили монотонное полугодовое существование на «гражданке». Жизнь Хабарова разделилась на «до» и «после», с четкой границей в виде неожиданного приглашения в кабинет к Сафонову. Все, что происходило «до», сейчас казалось серым, будничным, неинтересным. Потому-то и запамятовал о происшествии на Ленинградском шоссе недельной давности.

— Так это опять вы, ребята! — скорее обрадовался встрече Александр, чем огорчился. — И опять на том же месте?! Ну и развелось же в стране идиотов! Причем тупых, упрямых и нервных!..

Из довольно большой группы у Жилина в строю осталось всего трое, и его шеф — полковник Северцов — пообещал им полноценный отпуск с отправкой в Россию. Правда, о сроках тактично умолчал.

Но Серега не расстроился.

— Дождемся полного выздоровления Генки и рванем все вместе! — сказал он на праздничном ужине.