Зия снова нахмурилась, и я подумал, что она не захочет дальше рассказывать. Но наверное, ей нужно было с кем-то поделиться своей историей.

— Ходил с лопатой и делал пробные раскопки — вот и весь дар. Если находил какую-нибудь древность, помечал это место.

Я почему-то решил, что ее отец тоже обладал магическими способностями. Но все оказалось проще. Таким способом не он один, а множество египетских феллахов зарабатывали почти двести лет.

— Однажды вечером — мне тогда было восемь лет — отец вернулся очень довольным, — продолжала Зия. — Он принес статуэтку чудовища, вырезанную из красного камня. Отец нашел ее в яме, где было полно других статуэток, однако все они были разбиты. Уцелела только эта. Отец обрадовался и взял ее домой. Он не знал… он даже не догадывался, что такие статуэтки у магов служат местом заточения разных чудовищ и злых духов. Потом маги ломают фигурки и уничтожают злую силу… Отцу нужно было бы закопать эту яму и бежать оттуда со всех ног, а он… принес беду прямо в нашу деревню.

Зия умолкла. Она смотрела на фотографию улыбающихся родителей.

— Меня нашел Искандар. Вместе с другими магами он уничтожил чудовище… но было слишком поздно. Я лежала на дне ямы для очага, прикрытая камышом. Туда меня спрятала мама. Оказалось, кроме меня, выживших в деревне не было.

Я попытался представить маленькую испуганную девчонку среди развалин деревни, но ничего не получалось.

— У тебя здесь что-то вроде поминальной комнаты? — спросил я. — Ты приходишь сюда, чтобы вспомнить родителей и вашу прежнюю жизнь?

Вид у Зии был какой-то отрешенный.

— В этом-то и вся сложность, Картер. Я не могу ничего вспомнить. Искандар мне рассказывает о моем прошлом. Это он нашел чудом уцелевшие фотографии и рассказал мне о случившемся. А я… я совсем ничего не помню.

Странно. Если бы Зие было три или четыре года, тогда понятно. Но ведь ей было восемь. Столько же, сколько мне, когда погибла мама и нас с Сейди разделили. Мои воспоминания были очень яркими. Я и сейчас мысленно видел наш дом в Лос-Анджелесе и звездное небо. Мы любили выходить на заднее крыльцо и смотреть на звезды. Невдалеке шумел океан. Отец рассказывал нам разные диковинные истории про созвездия. А перед сном мы с Сейди устраивались на диване, по обе стороны от мамы, и каждый пытался завладеть ее вниманием. Мама постоянно твердила нам, чтобы мы не слишком верили в папины выдумки. Она рассказывала о громадной удаленности звезд и постоянно произносила разные научные термины из физики и химии, забывая, что мы с Сейди — не студенты, а всего лишь дети. Может, мама хотела нас предостеречь, чтобы мы не верили в мифы и богов, поскольку они слишком опасны?

Я помню нашу последнюю поездку в Лондон всей семьей. Помню встревоженные лица родителей во время полета. Нас с Сейди оставили в квартире у деда и бабушки. Я помню, как отец вернулся туда и сообщил, что с мамой произошел несчастный случай. Я это понял еще раньше, едва его увидев. До сих пор я никогда не видел отца плачущим.

Но с годами какие-то подробности забывались, и это мне не нравилось. Например, я уже не помнил запах маминых духов и звук ее голоса. И чем старше я становился, тем меньше помнил. Но чтобы забыть все начисто? И как только Зия с этим справлялась?

— А может, ты просто…

Она поняла мой глупый вопрос и перебила на полуслове:

— Нет, Картер. Я по-разному пыталась вспомнить. Бесполезно. Искандар — единственный близкий мне человек. Больше у меня никого нет.

— А подруги?

Зия посмотрела на меня так, будто я произнес незнакомое иностранное слово. Еще один глупый вопрос. Я ведь своими глазами видел: в Первом номе наших ровесников нет. Все были либо намного младше нас, либо намного старше.

— У меня нет времени на подруг, — наконец сказала Зия. — И потом, когда ученикам исполняется тринадцать, их распределяют по другим номам. Я единственная из оставшихся здесь. Мне нравится быть одной. Это здорово.

У меня по коже пробежали мурашки. Я много раз говорил то же самое, когда меня спрашивали про домашнее обучение. Людей интересовало: разве мой отец может знать все, чтобы меня обучать? Не тяготит ли меня жизнь без друзей? Хотел бы я жить жизнью обычного мальчишки? «Мне нравится быть одному, — отвечал я. — Это здорово».

Я попробовал представить Зию ученицей обычной средней школы. Вообразить, как она возится с числовой комбинацией замка на шкафчике для вещей, стоит в очереди в школьной столовой. И опять у меня ничего не получилось. Наверное, очутись мы в школе, мы бы с ней оба выглядели белыми воронами.

— Хочу у тебя спросить вот что, — начал я. — После испытания, после Дней демонов, когда мир придет в нормальное состояние…

— Мир не придет в нормальное состояние.

— Ну, это мы еще посмотрим. Ты не откажешься сходить со мной в торговый центр?

— В торговый центр? — заморгала Зия. — Зачем?

— Просто поболтались бы там. Угостил бы тебя гамбургерами. Кино бы посмотрели.

Зия с непониманием и любопытством смотрела на меня.

— Кажется, у вас это называется свиданием?

Представляю, какая у меня была физиономия, потому что губы Зии разошлись в улыбке.

— Ты сейчас похож на корову, которую огрели лопатой.

— Я не про это… то есть я хотел сказать…

Она засмеялась. Теперь мне было легче представить ее обычной школьницей.

— Я с удовольствием пойду с тобой в тот торговый центр, — сказала она. — Ты либо очень интересный человек, либо… очень опасный.

— Давай выберем интересного.

Она махнула рукой, и в стене появилась дверь.

— А теперь иди. И будь осторожен. В другой раз подглядывание за мной может тебе дорого стоить.

У выхода я обернулся.

— Зия, а что за сверкающее облако было у тебя над головой?

Ее улыбка погасла.

— Заклинание, помогающее быть невидимым. Только очень сильные маги способны увидеть сквозь эту завесу. Странно, что у тебя получилось.

Она ждала моего ответа, но мне было нечего сказать.

— Может, ты не рассчитала… плотность завесы. Или что-то в этом роде, — предположил я. — А зачем тебе понадобился голубой шарик?

— Какой шарик? — хмуро спросила Зия.

— Ты держала его в ладонях, а потом отпустила, и он улетел через потолок.

Чувствовалось, Зия поражена моим вопросом.

— Я… не понимаю, о чем ты. Наверное, это обман зрения. В подземелье такое бывает.

Как пишут в книгах, воцарилась гнетущая тишина. Либо Зия мне соврала, либо у меня поехала крыша. Возможно, была и еще какая-нибудь причина. Не знаю. Я вспомнил, что не успел рассказать Зие про Амоса и Сета. Нет, не буду. Сейчас лучше всего тихо убраться из ее «кельи».