чтоб оказаться с наветренной стороны от страусов, в надежде пострелять их, когда те побегут против ветра. К любой другой дичи охотники подкрадывались бы только с подветренной стороны.

Пройдя немного по плоскогорью, они увидели в миле от себя пятерых громадных страусов. Страусы, несомненно, приближались к ним, и очень быстро; четверо охотников выстроились в ряд на некотором расстоянии друг от друга, чтобы отрезать дорогу глупым птицам, бежавшим в направлении, которое им казалось спасительным. Страусы все приближались крупными, быстрыми шагами, и вскоре охотники поняли, что надо скакать дальше на север, иначе им не сделать по птицам меткого выстрела.

Казалось, страусы бегут по прямой от места, с которого начали свой путь, но так только казалось. Они отклонились в сторону как раз настолько, чтобы миновать охотников, хотя и бежали по ветру.

Чтобы не промахнуться по птицам, надо было скакать что есть духу, и охотники тотчас пустили лошадей во весь опор. Но страусы бегают намного быстрее лошади, и им удалось опередить преследователей ярдов на триста.

Виллем и Гендрик, едва успев осадить лошадей, спешились и выстрелили, но промахнулись. Страусы были слишком далеко и убежали невредимые. Понимая, что гнаться за ними бесполезно, охотники не стали их дальше преследовать.

Потом они заметили еще нескольких страусов, но по открытой местности к ним все равно не удалось бы подойти, и охотникам пришлось вернуться в лагерь, не добыв ни единого пера. Их неудача очень обрадовала Черныша. Он, пеший, убивает страусов, а белые вчетвером, хорошо вооруженные, на быстрых лошадях, не справились с этим делом! Черныш был горд и не скрывал этого. Он объявил своим хозяевам, что, если им так уж хочется раздобыть страусовые перья, он научит их, как это сделать. Но никто из них не сомневался больше в том, что Черныш - искусный охотник за страусами, и, признав свое поражение, они снова двинулись в путь.

Сразу же за плоскогорьем начинался прекрасный плодородный край, где обитали небольшие племена мирных бечуанов; их селения были расположены вдалеке от всех враждебных племен, и поэтому они могли жить в покое, их не тревожили воинственные соседи. В этом краю Виллему хотелось пробыть подольше, ибо он знал, что за пределами его им уже вряд ли встретятся жирафы.

В пути изредка попадались акациевые рощи, однако самих жирафов не было видно.

По дороге в одном селении охотникам сказали, что жирафы иной раз появляются здесь неподалеку, только не в такое время года, но их все же можно легко найти в каких-нибудь сутках пути отсюда.

Гендрика, Аренда и Ганса это ничуть не обрадовало: они боялись новой задержки.

И они не ошиблись. Виллем твердо заявил, что пока не намерен ехать дальше. Впрочем, сказал он своим спутникам, если им так не терпится попасть в Грааф-Рейнет, пускай отправляются без него.

Все трое так бы и сделали, да не решились. Что они скажут дома, как объяснят, почему покинули товарища? Люди станут спрашивать, как же это они не остались и не помогли знаменитому охотнику осуществить его достойный всяческих похвал замысел. А что они ответят?

Если они доставят голландскому консулу двух жирафов, их ждут слава и деньги: они бы, конечно, не прочь получить свою долю и славы и денег, если бы им посчастливилось поймать жирафов. И все же они немедля вернулись бы домой, если бы не Виллем, который решил непременно остаться.

Раздосадованы были этой проволочкой и четверо макололо - они жаждали скорее увидать какие-нибудь чудеса цивилизации; однако своего нетерпения они открыто не выражали. Напутствуя их, Макора велел им во всем подчиняться Виллему, и ослушаться они не собирались.

Один Конго относился к будущему с полным равнодушием. Его место было возле Виллема, и Грааф-Рейнет вспоминался ему и интересовал его не больше, чем его пса Следопыта.

Выбрав в нескольких милях от деревни бечуанов подходящее место для лагеря, охотники решили ненадолго здесь задержаться и сделать последнюю попытку поймать жирафов. Виллем пообещал, что, если они найдут жирафов, но ни одного не сумеют взять живым, он не станет больше возражать против возвращения домой.

Все знали, что он сдержит слово, и поэтому, больше не споря, согласились задержаться на несколько дней.

На юго-запад, пересекая эту местность, бежал ручей. По берегам его стоял лес или, вернее сказать, цепь отдельных рощиц. Росла там главным образом зонтиковидная акация. Всюду попадались деревья с обломанными сучьями и оборванными ветками - верный знак, что здесь были жирафы; на берегах ручья там и тут виднелись отпечатки их копыт.

А так как акации были повреждены недавно и следы тоже были совсем свежие, охотники поняли, что жирафы еще не ушли далеко.

- Что-то мне говорит, что нам наконец повезет, - заявил Виллем. - Я уехал из дому, с тем чтобы не возвращаться без двух детенышей жирафов, а я еще не потерял надежды опять увидеть Грааф-Рейнет. Мы не станем больше рыть ямы, но дайте мне еще хоть раз увидеть своими глазами жирафа, и, помяните мое слово, он будет мой, хотя бы мне пришлось для этого самому загнать его и схватить голыми руками!

- Это немыслимо, - заметил Гендрик. - Ты, конечно, можешь изловить даже дикого слона, но что ты с ним сделаешь? Вернее, что он сделает с тобой?

- Вот когда я поймаю жирафа, тогда и подумаю над твоим вопросом, - ответил Виллем. - Скажу только, что если я набреду на него, то не расстанусь с ним, пока жив, хотя бы мне для этого пришлось пожертвовать моим скакуном.

Три дня охотники без устали носились по всей округе, но ни одного жирафа не видали. Чернышу и четверым макололо, оставшимся в лагере, больше повезло. Когда Виллем и его товарищи вернулись к вечеру третьего дня, который провели, рыская по прибрежным рощам, Черныш сообщил им, что видел неподалеку от лагеря двух жирафов. Это старые жирафы, за ними, наверно, не раз уже охотились. Должно быть, они давно обитают в ближних рощах; они-то и обглодали ветви акаций и оставили следы на берегу ручья. Черныш сравнил следы проходивших мимо лагеря жирафов с отпечатками на берегу и объявил, что это следы одних и тех же копыт.

Потом он сказал своим хозяевам, что мог бы поймать этих двух жирафов, да их ловить не стоило, потому что они старые.

Гендрик, Аренд и Ганс