— Не заживляй рану, пока я не скажу «готово». Я скоро.

Надо отдать Треву должное, он и правда не копается.

Я терплю. Сижу неподвижно и слежу за тем, что происходит. И еще я не издаю ни звука, ни вздоха, ни стона, хотя у меня свело челюсти и заломило зубы, так сильно я их стиснул. В итоге пот с меня льет ручьем.

Джим наблюдает за тем, как я заживляюсь, и восклицает:

— Черт побери! Как быстро!

Потом Трев спрашивает меня о том, как наносились татуировки, и, пока я рассказываю, он ловко защелкивает крышки на четырех крошечных круглых контейнерах с образцами кожи, крови, мышечной ткани и кости. Потом он ставит контейнеры один на другой и обтягивает их эластичной резиновой лентой, чтобы не рассыпались. Аккуратно помещает их в угол портфеля. Потом он берет запачканную кровью клеенку с инструментами, сворачивает ее в один большой ком, велит Джиму подержать крышку мусорного ведра и запихивает их в него, после чего сворачивает клеенку, которая была у меня под ногой, и отправляет туда же.

Потом он глядит на мою лодыжку и кивает.

— Я вырезал ноль, но он уже начинает проявляться на корочке поверх ранки. Очень умно. Тот, кто это сделал, очень умен. Я поснимаю немного. — Он достает телефон и начинает щелкать.

— Интересные шрамы, — говорит он, глядя на мою руку. — Кислота?

— Вы же татуировками занимаетесь, — говорю я ему.

— Профессиональный интерес.

— Когда будут готовы результаты?

Трев смотрит на меня абсолютно безразличным взглядом.

— Надо будет проанализировать химикаты в составе татуировки. Само по себе это просто, но тут в дело замешана магия, она все в тысячу раз усложняет.

— Когда вы узнаете, следят за мной или нет?

Трев не отвечает. Он щелкает замком портфеля и встает, чтобы идти. Джиму он говорит:

— Маловероятно, чтобы эти татуировки вообще использовались для слежения. — С этими словами Трев берет свой портфель и выходит из комнаты.

Джим закрывает за ним дверь.

— Никакого понятия о приличиях. Слишком умен для них. Но все равно, мог бы хоть вид сделать. — Он шмыгает носом, глотает и продолжает. — А еще он никогда не торопится. Никогда. Я расскажу тебе, что он нарыл, когда увидимся через две недели.

— Он ничего не сказал про деньги.

— Главный недостаток старины Трева. Думает, что он выше всего этого. А есть-то ему надо? Как всем.

— Судя по всему, его услуги стоят недешево.

— Он эксперт в своем деле, Иван. Эксперты дешевыми не бывают. Эксперты по паспортам, эксперты по татуировкам, эксперты хоть в чем стоят денег. У него почасовая оплата. Я тебе скажу, где он будет, когда мы в следующий раз встретимся.

Рано утром недели через две после той встречи мы с Джимом сидим в раздевалке теннисного клуба в какой-то деревне. Не знаю, откуда там такой запах — от Джима или раздевалка воняет сама по себе, — но сомневаюсь, чтобы члены клуба стали его терпеть.

— Ты выглядишь куда лучше, Иван. Округлился в щеках. В прошлый раз ты был сущий доходяга. — Говоря со мной, он то и дело поглядывает на дверь за моей спиной.

— Какая-то проблема, Джим?

— Не должно быть. Не должно. Ты ведь следовал инструкциям?

— Конечно.

— Мурашки у меня по спине от этого места. Давай сделаем все по-быстрому, а?

Я беру паспорта и просматриваю их. Кажется, они в полном порядке. Имена и даты рождения в каждом паспорте разные, но и там, и там мне восемнадцать лет, что вполне похоже на правду.

— Ну, значит, все, — говорит Джим, заканчивая пересчитывать деньги. Он кладет их в карман куртки, а я хватаю его за руку.

— Как добраться до Меркури, пожалуйста, Джим.

Джим грустно качает головой, но профессиональная улыбка не сходит у него с лица.

— Иван, дорогой ты мой, мне очень жаль, но я не могу тебе ничего сказать, пока мы не получим результаты от Трева. Если бы не это, я бы тебе помог с огромным удовольствием.

— А как дела у Трева?

— О, у Трева отлично, просто отлично. Я заходил к нему на днях, так он просто кайф ловит. Головоломка, говорит. Большая жирная головоломка.

— И как скоро ключ к большой жирной головоломке будет у него в руках?

— Он пока не знал. Он вообще со мной почти не говорил. Молчун он, наш Трев. Правда, сказал, что как-нибудь во вторник, часиков в десять утра, оставит инструкции в обычном месте. Так что приходи туда каждый вторник и проверяй.

— Ну, судя по размерам головоломки, это случится еще не в этот вторник.

— Как знать, Иван, как знать. Наш Трев, он же гений. Может быть, он уже сейчас кричит «Эврика!». Ты просто захаживай туда по вторникам и как-нибудь найдешь то, что тебе нужно.

— А деньги?

Лицо Джима становится таким кислым, что даже уголки его рта опускаются вниз и мешают ему говорить, но уже через несколько секунд он встряхивается и продолжает:

— Он сказал, что будет говорить об этом с тобой и только с тобой. — Пальцами Джим сморкает нос и тут же вытирает их прямо об штаны.

* * *

В первую неделю я ничего не ожидаю найти на шкафчике в камере хранения. Денег у меня накопилось прилично, так что воровать я больше не хочу. Я покупаю себе новую одежду и обувь. Продолжаю тренировки. Сотню отжиманий делаю легко. Но мне нужно уезжать из этого города. Охотников я пока не видел, подворотни меняю каждую ночь, но все равно я всегда на нервах. Я решаю, что если в ближайший вторник опять ничего не найду, то поеду на неделю в Шотландию или в Уэльс — в общем, куда-нибудь подальше, а вернусь в понедельник.

Но в следующий вторник я нахожу на вокзале конверт. Назад я иду медленно, озираясь. Какой-то малыш лет пяти держит за руку мать и смотрит на меня во все глаза. Я застываю на месте, оглядываюсь — он все еще смотрит. Смотрит и смотрит. Не знаю почему, но мне становится страшно, и я бросаюсь бежать.

Слишком уж я расслабился в последнее время. Но если даже за мной не следят — а я уже начал думать, что это так, — то искать-то меня наверняка ищут. Вдруг им повезет, и они просто увидят меня на улице. Они меня недооценили, и я сбежал, но я не должен допускать такую же ошибку. Как сказала Мэри: «В названии вся суть».

В конверте оказывается билет на поезд и записка. С небольшой посторонней помощью я узнаю, что билет на завтра, на шесть утра, и два с небольшим часа спустя поезд доставит меня в Ливерпуль. У меня будет полно времени, чтобы найти место встречи, указанное в записке:

11 часов 42, Милл Хилл-Лейн.

Ливерпуль — это город, где ведьм почти нет, а все из-за местных банд, которые терпеть их не могут и гонят отовсюду. Бабушка говорила мне, что Белые Ведьмы стараются туда не попадать, потому что у них со скаузами-фейнами есть негласная договоренность: скаузы[4]не трогают ведьм, а те не показываются в Ливерпуле.