Своему прозвищу капитан соответствовал, даже весьма. Немолодой, наполовину черноволосый, наполовину седой, с горбатым носом, сильно напоминавшим клюв, и взглядом, постоянно рыскающим в поисках не то добычи, не то падали.

Под стать капитану была и команда. Бывалые крепкие моряки, явно не знающие разницы между злом и добром, разве что разбирающиеся в чужом добре, этакие канонические морские разбойники с ножами и пистолетами, они дружно попросили присоединить их к моей крохотной эскадре и даже заранее согласились со всеми моими требованиями.

Сорокину они чем-то не понравились. Остальные мои помощники поддержали их просьбу. Особенно старался Ширяев. Гриша, по-моему, грезил огромной эскадрой, способной завоевать весь Архипелаг, а то и материк. Гранье добавил, что вояки это отменные, пусть буйные и себе на уме, но если прибрать их к рукам, то пользы они принести могут много.

Сама по себе «Магдалена» значила немногое, и я хотел использовать ее лишь в составе всего отряда, но губернатор смотрел так просительно, что я не выдержал. В конце концов, Дю Кас во всем шел мне навстречу, так почему бы разок мне не выполнить его просьбу?

– Хорошо. Я выйду завтра к обеду, – кивнул я. – Остальные пусть присоединятся ко мне попозже.

Про себя же подумал, что будет даже неплохо проверить новых людей в каком-нибудь небольшом деле. Покажут себя хорошо – оставлю при отряде, нет – разойдемся, как в море корабли.

Дю Кас с облегчением вздохнул и велел подавать не то поздний обед, не то ранний ужин.

На этот раз за столом мы сидели недолго. У меня наметилась куча дел, связанных с походом, и потому спустя какой-то час пришлось поблагодарить щедрого хозяина и подняться.

У небольших городков, даже если они гордо именуются городами, есть несомненный плюс. Несмотря на разбросанность, весь Пор-де-Пэ можно было обойти пешком. Без особого труда и затрат времени. Правда, я брал у Мишеля уроки верховой езды и уже довольно сносно держался в седле, но завести себе коня до сих пор как-то не удосужился.

Сдерживало все то же чемоданное настроение. Женщины были худо-бедно пристроены, ничего особенного меня тут не держало, и лишь обязательства перед своими людьми да всевозможные мелочи грядущего путешествия не давали сорваться к родным пенатам.

Что до коня… Мы в ответственности перед тем, кого приручили. Тащить через океан благородное животное не хотелось. С ним и здесь намечалось бы немало хлопот. Так стоила ли игра свеч? Пешком тоже неплохо. Ноги разминаются, и вообще…

Как всегда на юге, вечер очень быстро перерос в ночь. Погода стояла отменная, звезды над головой слегка будоражили душу далекими огоньками, во мраке скрывались дома поселенцев, вольготно разбросанные там и здесь пальмы, какие-то кусты.

Я шел и ни о чем особенном не думал. Так, мелькали порой какие-то смутные воспоминания, даже не воспоминания – ощущения забытого прошлого. Что-то настолько далекое, что и слов сразу не подберешь.

Конечно, лирика, не очень вписывающаяся в образ несгибаемого флибустьерского командора, но образ – одно, а человек – другое. С утра намечалась куча дел, и я решил, что пока имею полное право чуть расслабиться, отдохнуть душой.

Не дали. Среди привычных ночных звуков ухо само выделило едва слышный металлический щелчок.

Дальше в дело вступили инстинкты.

Я еще не успел ничего понять, но тело само рвануло в сторону, и в тот же момент грянул выстрел.

Пуля просвистела мимо. Вероятно, там, где я был за долю секунды до этого.

Стреляли из-за кустов чуть справа. Происходи дело на три века позднее, я без сомнения залег бы на противоположной стороне. Но здесь и сейчас мгновенно перезарядить оружие невозможно, и я рванул прямиком к засаде.

У неведомого стрелка помимо задействованного мушкета могли бы быть пистолеты, да и сам стрелок, вполне возможно, был не один, только это не играло большой роли. Вряд ли в засаде меня поджидала целая сотня головорезов, а с двумя-тремя я вполне рассчитывал справиться.

И, как всегда в минуту опасности, в голове успела пронестись куча мыслей.

На всех островах, независимо от национальной принадлежности, существовал королевский суд и суд губернатора. Сверх того, каждый капитан имел полное право над жизнью и смертью любого своего подчиненного без дальнейших оправданий перед комиссиями и законами, а плантатор мог казнить, убить или замучить хоть одного раба, хоть сотню.

Иногда случались самосуды над кем-то неугодным. Бывали также поединки и потасовки, а вот об убийствах из-за угла слышать как-то не приходилось. Это же не материк, людей здесь немного, и потому все на виду. Но все-таки…

Додумать я не успел. Все это промелькнуло в голове за какую-то пару секунд – время, которое потребовалось мне, чтобы преодолеть отделяющее от кустов расстояние.

Кусты были хлипкие: если и укрывали, то только от глаз.

Я пролетел их с разгона и сразу увидел несостоявшихся киллеров.

Их было двое. Один все еще продолжал сжимать бесполезный мушкет, второй направлял на меня пистолет.

Ущербная луна давала слишком мало света, чтобы разглядеть моих противников. Мало для опознания, для боя же хватало.

Они явно не ожидали от меня такой прыти. Думали, что жертва послушно упадет, пробитая тяжелой мушкетной пулей, а вместо этого я оказался рядом. Теперь понятие «жертва» переместилось под знак вопроса, и бедолаги, наверное, еще только начинали это понимать.

Тем не менее реакция у второго была неплохой. Пистолет в его руке уже смотрел в мою сторону, и дожидаться выстрела я не стал.

Я выстрелил первым с левой руки, поскольку правая уже была занята выхваченной из ножен шпагой.

Впрочем, для киллера это не имело никакой разницы. Стреляю я одинаково неплохо с обеих рук, а тут еще расстояние…

Несостоявшийся стрелок еще падал, когда я налетел на его приятеля. Тот успел подставить мушкет, и клинок с размаха врубился в дерево приклада. Неудачно врубился. Мне понадобилась доля секунды, чтобы освободить свое оружие, а разбойник уже выпустил ружье из рук и даже успел извлечь нож.

Извлечь-то извлек, только шансов воспользоваться им я не дал. Мы были рядом, в нос бил запах никогда не мытого тела.

И тут я подумал, что убивать мне ни к чему. Надо же будет задать пару вопросов!

Я просто со всей силы двинул наемного убийцу по морде. Моя рука была прикрыта фигурным эфесом, и потому вместо кулака киллер познакомился именно с ним.

Знакомство киллеру не понравилось. Он отстранился от соприкоснувшегося с ним произведения искусства и неловко рухнул наземь.

Бить лежачего я не стал. Не из благородства, просто не люблю работать сверх необходимого.

«Мушкетер» лежал в явной отключке. Я отбросил подальше его выпавший нож, избавил его от пистолета и шагнул посмотреть, что со вторым.