– Ну и кто из нас, интересно, напился? – укоризненно спрашивает Эна.

– Оба. Теоретически. А на практике от таких разговоров с меня весь хмель слетел.

– Ты что, решил, будто я тебя порваться на куски уговариваю? – изумляется Эна. – Дурак, что ли, совсем?

– Одно из двух, – ухмыляется Стефан. – То ли дурак, то ли просто слишком хорошо знаю тебя.

– Наоборот, слишком плохо ты меня знаешь. Ну, оно и понятно. Рано еще тебе хорошо меня знать. Если бы я этого не понимала, рассердилась бы сейчас.

– И была бы права, – говорит Стефан. – Что-то я говнюсь не по делу. Разорвать на куски и поделить – это была моя глупая шутка, а не твоя идея. Просто тема такая… Непростая она для меня.

– Ну и отлично, что непростая. Значит, кое-что ты и сам понимаешь.

– Ну и фигли толку от моего понимания? Я же правда всего один.

– Один. Но ты не обязан сидеть тут как привязанный…

– С ума сошла? – перебивает ее Стефан. – Пока жив, я этот город не брошу. Да и после смерти – не факт.

– Да кто ж тебе даст его бросить? – удивляется Эна. – Зачем бросать? Когда я говорю, что ты не обязан сидеть, как привязанный, я имею в виду, что ты вполне мог бы позволить себе небольшой отпуск. Или командировку. Как тебе нравится, так и называй.

– Чтобы – что? – спрашивает Стефан.

Эна молчит. И, в общем, правильно делает. Потому что он сам знает ответ.

– На всякий случай напоминаю, – наконец говорит она, – что мой совет – это просто совет. Следовать ему совершенно необязательно. Мы об этом заранее договорились, помнишь, нет?

Стефан пожимает плечами – дескать, мало ли о чем мы заранее договорились. От этого твой совет не перестает быть твоим. И разливает по стаканам шампанское. Ну а что еще делать – смотреть на него?

Эна разводит руками:

– Ну извини. Не смогла промолчать. Я, понимаешь, все время об этом думаю. То есть не то чтобы именно думаю, но не могу не чувствовать, какой сильный получается перекос. Хорошо, что у тебя здесь так круто все вышло, жаль, что остальным граничным городам до этого далеко. Сам знаешь, чужих бед не бывает. В хвором теле здоровое сердце рано или поздно тоже станет больным. А любую твердыню может разрушить чудовище, которое случайно приманил на свой хутор сосед. Все-таки твой город не на отдельном метеорите по Вселенной летает, он – часть всего остального человеческого мира, хочешь ты того или нет.

– Отдельный метеорит это тема, – невесело ухмыляется Стефан. – Будь моя воля, непременно устроил бы так!

– Да ничего бы ты не устроил. Ты же любишь свой город, а не какой-то абстрактный. А к этому городу прилагается вся остальная реальность. Он из нее вырос, такой прекрасный, как дерево из земли. Да не хмурься ты так! Выход-то из положения есть. И такой простой, что ты сам мог бы додуматься. С другой стороны, получить от меня подсказку – это даже круче, чем «сам».

– Твоя правда, – говорит Стефан. – Мне бы об этом лучше не забывать. А то спорю с тобой, как с подружкой. Это я зря.

– Да ладно, – улыбается Эна. – Если получается со мной спорить, значит, тебе это можно. В любом деле так: если можешь – имеешь право. А нет – ну и сиди.

– А о каком выходе ты говорила? Потому что я их целую кучу успел придумать, пока тебя слушал. Но ни один из них простым не назовешь.

– Как по мне, найти городу хорошего духа-хранителя – проще простого. Благо достойных кандидатов во Вселенной полно. Которые сами пока не знают, что они – достойные кандидаты. Но это как раз не беда, ты хороший охотник. Умеешь очаровывать и убеждать.

– Найти городу духа-хранителя, – повторяет Стефан. – И все?

– А тебе мало? Могущественный дух-хранитель – даже не половина дела, а гораздо больше. Смысл, опора, защита. Необходимый и достаточный шанс.

– То есть, – просветлев лицом, заключает Стефан, – все остальное мне делать необязательно? Ни отделения Граничной полиции на обеих сторонах реальности организовывать, ни запирать Пути, ни стирать нежелательные вероятности, ни доверенными чудовищами вакантные места заполнять?

– Ну мы же оба взрослые… черт нас знает, кто именно, но несомненно взрослые! – смеется Эна. – И понимаем, что все перечисленное – просто твои игрушки. В твоем городе они совершенно необходимы, но только потому, что тебе нравится развлекаться именно так. Шикарно ты все тут устроил, в жизни такой абсурдной красотищи не видела; готова спорить, скоро из высших миров экскурсии начнут к вам сюда водить. Но это совершенно не означает, что везде надо действовать сходным образом. Все граничные города разные, и подход к каждому нужен свой; ты чуткий, на месте сразу поймешь какой. А если вдруг не поймешь, тоже невеликое горе. Были бы духи-хранители, остальное приложится! Они уж сами как-нибудь разберутся, что делать. Или не разберутся, если совсем дураками окажутся, но это уж точно не твоя ответственность. Твое дело – предоставить шанс.

В доме воцаряется умиротворенное молчание. Рыжая тетка качается в кресле, ради ее удовольствия ставшем качалкой, Стефан задумчиво смотрит на третью бутылку псевдошампанского, прикидывая, не пора ли ее открывать, свежий ветер давнего сентября ласково хлопает ставнями, а время просто стоит на месте, но чертовски выразительно на нем стоит.

– Если тебе неохота возиться, то и не надо, – наконец говорит Эна. – Я не обижусь. Может, даже обрадуюсь, что кто-то наконец меня не послушался. Я серьезно, не хочешь – не делай, забей.

– Да я бы и забил, – отвечает Стефан. – Но я еще никогда в жизни не был в отпуске. Просто, понимаешь, как-то не приходило в голову. А ты подсказала. Мне ж теперь жизни не будет, пока не попробую, что это за штука такая «отпуск», и какого рода удовольствие можно от него получить. Я вредный, конечно, но все-таки не настолько, чтобы отказаться от отпуска, лишь бы сделать тебе назло.

Он, для начала, тупо проспал. Будильник не ставил, в полной уверенности, что сам подскочит еще на рассвете, чтобы маяться до одиннадцати утра, когда можно будет наконец отправиться в галерею, поцеловать закрытую дверь, звонить девчонке, ждать ее до полудня, а дождавшись, выяснить, что рисунки привезут ближе к вечеру, и с чистым сердцем сойти с ума. Заранее смирился, что все так и будет, но вместо этого дрых без задних ног до половины двенадцатого и подскочил только от телефонного звонка. Сперва услышал понятный школьный английский: «Рисунки привезли, приходите в галерею, я вас тут жду», – и только потом проснулся по-настоящему. Как есть чудо, всегда бы так!