внимательно слушал несколько минут, изредка вставляя короткие слова. Потом нажал на «отбой» и обернулся к Варваре.

– В общем, в архиве ничего, ноль. Похоже, суд будет очередной клоунадой. Разыгранной по сценарию Белова.

Эпилог

Наступали рождественские дни по католическим канонам. У Варвары много изменилось за последние месяцы. Перевалов познакомил её с одной местной журналисткой Нонной Булатовой, которая занималась культурой. Они поехали к ней в ноябрьские праздники, в огромный комплекс новостроек на Железнодорожном.

«Нонна Булатовна», – представил Перевалов Варваре женщину лет сорока, не очень красивую, с какими-то грубоватыми чертами, в длинном платье с намёком на изысканность. Нонна одёрнула его, заметив, что у неё другое отчество и засмеялась. Голос Нонны был низким, глубоким, немного усталым, но в глазах светилась молодая искорка.

После этой встречи Нонна взяла Варвару под свою опеку, будто родная тётка. Она таскала её по концертам, спектаклям, умело обходя ограничения со странными квадратиками по болезни, которые служили пропуском на все культурные мероприятия. Варвара будто окунулась в родную стихию.

После передачи дела Белова в суд она заезжала в отдел несколько раз. С Алексеем они общались в основном по телефону, и в какой-то момент он, сбивчиво пытаясь объяснить ситуацию, сказал:

– Варя, тут такое дело. Дубовой интересуется, есть ли у нас какие-то незаконченные вопросы? Но сейчас все материалы в суд уже подготовлены, а новых дел, кроме рутинных, вроде и нет. В общем, он просит написать заявление об увольнении, хочет сэкономить фонд зарплаты, чтобы к новому году премии получить. Извини, что так получилось.

– Да нормально всё, я заеду, подпишу нужные бумаги, – со вздохом облегчения ответила Варвара.

Она почувствовала облегчение, потому что впереди открывалась совсем другая жизнь, она верила, что Нонна поможет её зайти в эту новую жизнь. Да и работать с Алексеем становилось всё сложнее, внутренне Варвара чувствовала, что он отдаляется от неё, потому что перестал надеяться на восстановление отношений.

Когда она зашла в отдел последний раз, чтобы угостить ребят пиццей на прощание, интуитивно почувствовала, что что-то изменилось. Вроде бы все лица были знакомые, но Олеся почему-то опускала глаза, а потом коротко бросала пристальный взгляд. Но Варваре некогда было думать, что происходит в отделе, она смотрела на них, как на что-то уходящее вдаль, как случайный прохожий, стоя на причале, провожает взглядом уходящий пароход. Пароход медленно отдаляется, прохожий читает большие буквы, автоматически фиксируя названия, буквы становятся меньше, и вот вдали только неясный белый, едва угадываемый, пароход. Варвара последний раз окинула комнату, где ребята поедали угощение, одновременно переговариваясь на рабочие темы, попрощалась и вышла. Алексей вроде как порывался выйти с ней, чтобы что-то сказать на прощание, но она остановила его жестом. Зачем?

Время шло, Нонна носилась с идеей литературно-песенного фестиваля, который планировала провести к лету. Она даже мысли не допускала, что из-за перманентных ограничений на все мероприятия эти планы могут сорваться. Человек так устроен, что всегда думает о лучшем. А трудности, которые возникают, легче преодолевать с надеждой.

В самый канун католического Рождества позвонил Алексей и напросился в гости. Это было удивительно. Но что делать, Варвара приготовила индейку, чтобы встреча немного напоминала праздник. Он явился уже к вечеру, уверенно с порога вручил ей торт и прошёл в комнату.

– Ну вот, надеюсь, сегодня у тебя не будет поводов корить меня, что я плохая хозяйка, – весело сказала Варвара.

– Когда я тебя корил? Наоборот, всегда нахваливал твои протёртые супчики, – на одной волне ответил Алексей. – Рассказывай, как живёшь. Снова хочу извиниться, что так вышло с работой.

– Не извиняйся. Знаешь, я тут познакомилась… Познакомили, вернее. В общем, журналистка одна, Нонна Булатова.

– Не слышал, но продолжай.

– Она на местной радиостанции работает. Очень интересная, колоритная женщина. С таким командирским голосом. Все ходят строем.

– И ты ходишь? – удивился Алексей.

– Нет, со мной она ласковая тетушка. Ну, в общем, я там подрабатываю, очень интересные все ребята, хотя среда специфическая.

– Но ведь это твоя профессия. Хорошо, что ты вливаешься в коллектив, – Алексей будто снова влился в игру «я тебя сегодня буду хвалить и немного виниться».

– Хорошо. С Василисой тоже стало поспокойнее, вожу её в развивающие кружки, она немного поёт, представляешь?

Варвара засветилась, как только начала говорить о дочке. Алексей подумал, что Варвара всё-таки хорошая мать, в душе зашевелилась горечь от воспоминаний. Но он тут же отогнал эти несбывшиеся надежды и прочую лирику. Было хорошо вот так сидеть в уютной обстановке, с человеком, с которым многое пройдено, но уже нет страстей. Варвара засуетилась у плиты, доставая дымящуюся индейку.

– О, шикуем сегодня. На этот случай у меня есть второй презент, – Алексей, словно фокусник, достал из пакета, который принес из коридора, бутылочку «Кагора». – Я подумал, ведь рождественские дни, а это вроде церковный напиток.

– Спасибо. А ты как? Что нового в отделе? – соблюдая законы вежливости, задала вопрос Варвара.

– Я? Да отлично. Коттедж, слава Богу, функционирует, ремонт закончил, летние беседки отложил на лето. В отделе… Нормально, ребята сдружились, всё хорошо у нас. Тебя, конечно, не хватает, – Алексей снова вспомнил, что должен нести чувство вины.

– Понятно. А что с делом Белова?

– Был суд. Но вынесение приговора отложили. Он всё ещё под подпиской о невыезде, похудел за это время, из «БизнесИнтеллекта» его попросили. Сама понимаешь, эти пресловутые наноплёнки были совсем для другого предназначены. По сути, злоупотребил служебным положением, это, кстати, тоже в процессе судебного разбирательства приписали ему. На суде… На суд приходила Илона и Юля. Юля очень слёзно рассказала историю их любви, и как ей тяжело было, что Саша женился, и прочее. Илона подтвердила, что не отвергает внучку, и всё в таком духе. В общем, мексиканский сериал. Судья, как я и думал, растрогалась. И так получается, ну, нахулиганил товарищ в минуту лихую. Открытку я, кстати, к материалам дела приложил. Да, всё свелось к тому, что Белов в результате того, что его опрашивали по делу Лескова, начал переживать, что его в чём-то подозревают. Ну, так как у него были возможности, он установил аппаратуру на твой ноутбук. Заметь, никакой связи, что он причастен к отравлению Лескова, нет. Просто начал переживать. А потом понял, что я обнаружил открытку у Илоны, и начал переживать ещё сильнее, потому что слышал от Юли, что её тоже допрашивают по делу Лескова. В общем, мужчина переживал и решил выкрасть открытку. Красавчик. Да, ещё ведь Лесков приставал к Юле, да и разговор был не самый приятный тогда ещё, в марте,