Минут через десять от начала смены Моргот понял, почему на покраску берут поденщиков: ни один здравомыслящий человек не стал бы работать здесь больше недели подряд. Краска воняла невыносимо, вентиляция работала еле-еле, а дверь в большой цех плотно закрывалась, чтобы дышали этой дрянью только поденщики. Студенты трудились с энтузиазмом, надеясь за ночь успеть как можно больше, Морготу же, как и двоим убогим, спешить было некуда, и через двадцать минут он начал искать место для курения: его уже тошнило и кружилась голова.

Курили на лавочке перед входом в цех, курящих собралось много. Моргот прислонился к стенке и несколько минут вдыхал в себя свежий воздух, надеясь разогнать муть в голове. Бросить работу сразу он не рискнул, решил сначала пообтереться, привыкнуть, изучить здешние привычки и нравы; осмотр площадки он отложил на следующий день.

Рабочие за сигаретками перемывали кости хозяевам, обсуждали цены в магазинах, радовались ночной смене, когда никто не ходит по цеху и не учит их, как надо работать, жалели студентов-поденщиков и снова ругали хозяев, которые не то что не желают вложиться в линию по покраске, а не могут даже вентилятор отремонтировать. Вспоминали бесплатное молоко, которое Лунич давал работникам вредных производств, и доплаты за вредность, и доплаты за ночную работу, и сверхурочные, и много других полезностей, которые внезапно исчезли из их жизни. При этом, когда разговор плавно свернул на политику, возвращения Луничу никто не пожелал.

Моргот вернулся в цех, за пятнадцать минут покрасил половину стула и снова вышел на перекур - состав перед входом почти не изменился. То ли рабочие курили с той же частотой, что и он, то ли вообще не возвращались к работе.

Часа через полтора Моргот понял, что перекуры спасут ему жизнь и здоровье: он выходил не столько покурить, сколько глотнуть свежего воздуха. От табака тошнило еще сильней, и он выбрасывал окурки, не дотянув сигарету и до половины. И, разумеется, никто из курильщиков не обсуждал, где находится законсервированный цех по производству чистого графита. Моргот уже собирался плюнуть на стулья и их покраску, на притирку и изучение здешних привычек и отправиться искать цех немедленно, лишь бы не возвращаться к вонючей нитроэмали: его тошнило так, как будто он наелся этой краски, а не надышался ею. Он с трудом добил последний стул и пошатываясь направился к выходу, надеясь отдышаться.

Однако компанию курильщиков он застал у выхода, в широком тамбуре, где можно было вешать топор. Моргот не сразу понял, что они тут делают и почему не выходят на лавочку: ему было так плохо, что он даже курить не собирался, и сигаретный дым изрядно усугубил его мучения. Он толкнулся в дверь на глазах у удивленной публики, но дверь оказалась запертой на засов. Моргот недолго думая начал засов отодвигать, когда работяги заорали на него хором:

- Эй, куда! С ума сошел? Жить надоело?

Моргот не принял их крики всерьез, продолжая открывать двери, и кто-то остановил его, положив руку на плечо и задвинув засов обратно.

- Ну ты чего, читать не умеешь? - седой усатый дядька ткнул пальцем в табличку на двери: «Выход на территорию с 23-00 до 07-00 категорически запрещен! Территория охраняется собаками!».

Моргот почувствовал, что у него подгибаются ноги и слезы наворачиваются на глаза: ему нужен был глоток свежего воздуха и больше ничего! Всего один глоток! Он ощутил себя запертым, загнанным в угол! Он уже решил, что больше не станет красить эти стулья, он рассчитывал, что уйдет немедленно! И не верил он особо в то, что территория всерьез охраняется.

Он хотел сказать, что ему плевать на собак, но помешал рвотный спазм: Моргот зажал рот рукой и отвернулся к стене.

- Ребята, ему нехорошо. Краской, небось, надышался… - сказал своим седой усатый дядька, подхватывая Моргота под локоть. - Пошли-ка, парень, отсюда, накурено тут.

Моргот попытался сопротивляться, но его и с другой стороны подхватили под локоть и поволокли из тамбура в цех, где грохотали станки, завели в бытовку и усадили перед открытой форточкой, забранной толстой ржавой решеткой. Тошнота отступила не сразу, на голову накатывали волны жара, желание освободиться паникой билось внутри, и Моргот плохо соображал, где он и что происходит вокруг.

На столе перед ним валялись надкусанные бутерброды, колбасные шкурки и кости сушеной рыбы, между разбросанными клоками промасленной ветоши, отвертками, плоскогубцами и кусачками стояли железные кружки. Почетное место посреди стола, возле электрочайника, занимала банка с тавотом. На спинке стула, где сидел Моргот, громоздилась чья-то одежда, под ногами дощатый пол был заляпан масляными пятнами, усыпан хлебными крошками и металлической стружкой.

- Воды выпьешь? - спросил усатый дядька.

Моргот покачал головой. Блестящий план проникновения на территорию юго-западной площадки с треском провалился, и винить в этом можно было только самого себя. Во-первых, не стоило забывать про собак, во-вторых, следовало предвидеть, что дышать нитроэмалью дольше получаса у него еще ни разу в жизни без последствий не получалось.

- Чё, так сильно деньги нужны? - спросил дядька, включая чайник в розетку.

Моргот пожал плечами.

- На эту покраску, по-моему, только ненормальные идут, - продолжил дядька. - У нас линия была автоматическая, но вышла из строя. Хозяева не хотели ничего покупать: надеялись, что мы ее сами починим. Оборудование-то со свалки, мы его собрали, наладили - так они думали, мы всемогущие! В общем, когда сказали им, сколько будет стоить ремонт, они поденщиков брать начали - им это дешевле выходит.

Моргот понимающе кивнул, изображая добропорядочного безработного инженера.

- А ты сам кто по специальности? - спросил словоохотливый дядька. - Может, нам пригодишься, в слесарях?

- Я специалист в области стартовых комплексов ракет и космических аппаратов, - мрачно усмехнулся Моргот. Он очень любил эту шутку, она доставляла ему странное удовольствие.

- А что? Если ты в космических аппаратах разбираешься, может, и погрузчик наш починить можешь? У нас ни одного автомеханика сейчас нет.

Моргот едва не рассмеялся. Несомненно, человек, разбирающийся в высоких космических технологиях, просто обязан уметь ремонтировать автопогрузчики! Конверсионная программа в действии! Кому-то делать сковородки с титановым покрытием, кому-то торговать на рынке телефонами, а ему вот - ремонтировать автопогрузчики!

- Я посмотрю. Попозже, - вздохнул он. Дядька как в воду глядел: хотя Моргот не любил ремонтировать машины, но разбирался-то в моторах неплохо. А закрепиться на площадке хотя бы дня на два стоило, тем более что с поденной работой вышел такой облом.

Тошнота вскоре сменилась стойкой головной болью. Моргот отказался от чая: не смог преодолеть брезгливости, глядя на захватанные кружки с темно-коричневым налетом внутри. Он меньше всего хотел ковыряться в моторе, но решил, что эта жертва - гораздо меньшее зло, нежели нитроэмаль.

Около полуночи слесари собрались в бытовке для совместного распития бутылки водки: видимо, рабочий день у них заканчивался быстро, ведь никто из хозяев не мог нагрянуть неожиданно. На Моргота снова накатила тошнота - от одного звука разливающейся по кружкам водки, - и он поспешил предложить усатому дядьке свои услуги в качестве автомеханика.