Однако, чтобы политика, основанная на этой идее, могла быть успешной, необходимо, чтобы она проводилась последовательно и методично. Эта политика, устанавливая взаимоотношения между русскими и иностранцами, должна будет исходить из двух основных принципов экономической жизни цивилизованных народов: а) права частной собственности и б) свободы в экономическом отношении.

Применение этих принципов, даже в отношении одних только иностранцев, поведет к необходимости организации юридической и политической защиты этого права и этой свободы. Без действительного признания и проведения в жизнь этих принципов возобновление экономических сношений с Россией остается пустым звуком.

Признание частной собственности в будущем, тесно связано с признанием ее в прошлом, т. е. с признанием советским правительством всех прав и интересов иностранцев в большевистской России и всех общественных долгов (государственных, городских самоуправлений и т. д.), принятых ранее на себя Российским государством.

Тут будет уместно заметить, что если иностранные правительства согласились бы теперь признать какое-либо русское правительство, не полагающее себя связанным финансовыми обязательствами Российского государства, – то любое будущее российское правительство, как бы умеренно и здраво оно ни было и как бы ему ни была ясна, в интересах самой же России, необходимость уважать эти обязательства, встретит громадные психологические затруднения к признанию долгов, отрицание которых, хотя бы и безмолвно, но все же было санкционировано правительствами государств-кредиторов.

Из всего вышеизложенного, Ваше превосходительство, изволили усмотреть все то, что генерал Врангель полагает для себя обязательным как представитель элементов Русской армии, оставшихся верными воинской чести и союзам, а также как представитель населения, признающего принципы общественной жизни, свойственные всем культурным народам. Генерал Врангель отдает себе отчет в трудностях своего собственного и международного положения.

Он далек от мысли, что восстановление в России порядка и свободы может быть достигнуто исключительно чисто военными действиями. Он понимает необходимость длительной умиротворительной работы, направленной в первую голову на удовлетворение потребностей крестьян, составляющих большинство русского населения. Это население не желает ни восстановления старого порядка, ни коммунистической тирании.

Дать удовлетворение потребностям крестьянского населения, оздоровить моральную жизнь страны, восстановить экономическую жизнь, объединить все элементы порядка – вот цели, которые себе поставил Главнокомандующий Вооруженными силами на Юге России и достижение которых, по его мнению, выведет Россию из состояния анархии, в которое ее ввергнул коммунистический режим, сделавший из нее опытное поле для чудовищных социальных экспериментов, неслыханных доселе в истории.

Примите, господин председатель Совета, уверения в глубоком моем уважении.

В то время как французы явно делали шаги нам навстречу, политика англичан в отношении нас оставалась враждебной. Ллойд Джорж продолжал заигрывать с Советами. Открывшееся в Булони заседание Верховного союзного совета, имевшее рассмотреть те предложения, которые должны были быть предъявлены Германии по предмету уплаты Германией военных убытков, одновременно затронуло и ряд других насущных политических вопросов. В русском вопросе обнаружилось резкое расхождение английской и французской точек зрения.

В эти дни меня посетили представители союзнических миссий, принесшие поздравления по случаю одержанной победы. Японский представитель майор Токахасси сообщил мне последние сведения с Дальнего Востока. Между Дальневосточным правительством демократического характера, возглавляемым каким-то Медведевым, и атаманом Семеновым при участии японцев будто бы ведутся переговоры, и атаман Семенов в ближайшие дни должен стать во главе Дальневосточной власти.

После заявления Великобританского правительства об отклонении от себя всякой ответственности за возобновление борьбы на Юге России, Великобританская военная миссия была отозвана. В Крыму оставался лишь небольшой осведомительный орган. Представитель Английской миссии генерал Перси во всех предшествовавших переговорах держал себя истинным джентльменом.

По получении предложения англичан вступить в переговоры с большевиками генерал Перси телеграфировал своему правительству, что он отказывается участвовать в этих переговорах. Мне было известно, что в своих донесениях он горячо поддерживал невозможность для меня отменить наступление.

Я давал отъезжающей миссии прощальный обед. В кратких словах я выразил сожаление, что с отъездом генерала Перси и его офицеров Русская армия лишится искренних друзей, что независимо от политики русские и великобританские офицеры и солдаты связаны кровью, пролитой в Великой войне, и дорогими для каждого воина понятиями о рыцарстве и чести.

Я видел доказательства этому со стороны начальника Английской военной миссии и его офицеров. Это особенно дорого мне и моим соратникам в настоящие дни, когда армия в своей борьбе одинока.

Генерал Перси отвечал, что с грустью оставляет армию, великий подвиг которой не только для русского дела, но и для всего мира должен быть ясен всем, кто был беспристрастным свидетелем ее борьбы, что как солдат он стоит вне политики, но как англичанин он верит, что английский народ не оставит свою недавнюю союзницу, Русскую армию, в ее героической борьбе, что он и его офицеры сочтут долгом поведать о том великом подвиге русских патриотов, о котором так мало знает Европа.

После обеда, уезжая, он еще раз говорил мне, что сделает все возможное, чтобы обратить внимание своего правительства на те гибельные последствия, которые неминуемо будут иметь место для всей Европы, если оставленная одинокой Русская армия погибнет в борьбе: «Я хочу верить, что политика нашего правительства будет другой и не теряю надежды вновь во главе военной миссии вернуться к вам. Если этого не будет, то мне останется заняться своей фермой», – полушутливо сказал он.

Я, конечно, не придал его словам серьезного значения, однако через несколько месяцев получил от него письмо. Он писал, что, убедившись окончательно в гибельной политике своего правительства, оставляет службу и, отказавшись от предложенной ему дивизии, уезжает в Канаду, где будет заниматься своей фермой. Впоследствии, от своих английских друзей я получил подтверждение этого.

Представитель Американской миссии адмирал Мак-Колли пригласил меня с женой и А. В. Кривошеина пройти в Ялту на американском миноносце. Среди нервной лихорадочной работы я с наслаждением оторвался от дел и провел несколько часов, любуясь морем и чудными видами крымского побережья. Однако отдыхать пришлось недолго.