Сейчас же все складывалось иначе. Она испытывала незнакомое смятение, думая о Море и о том, что произошло. Ей отчаянно хотелось верить, что он действительно поцеловал ее, не сумев противиться желанию, а лихорадку приплел только из-за того, что подобное поведение с его стороны было против правил. Однако в голову настойчиво стучался вопрос: «А что, если причиной действительно стала исключительно лихорадка?» Тогда она выдала желаемое за действительное и к тому же выставила себя полной дурой. Как в тот раз в переулке. Такая вероятность отчасти злила ее, а отчасти вызывала незнакомое, тянущее чувство в груди, похожее на смесь тоски и страха.

Нечто подобное она порой испытывала, пока готовилась к поступлению в Академию. Иногда ей казалось, что ничего не выйдет, и она не сможет добиться желаемого. В такие моменты ее пробирал страх, смешанный с отчаянием. Служба в Легионе была одним из самых страстных желаний в ее жизни.

И вот теперь появилось еще одно, не уступавшее по силе: ей хотелось, чтобы симпатия Мора к ней оказалась настоящей, а не плодом ее воображения. И не его игрой с молоденькой курсанткой, которую он просто умело соблазнял, заставляя хотеть и добиваться его внимания. Ей не хотелось верить, что он может быть из числа мужчин, ради собственного удовольствия манипулирующих женщинами. Но, может быть, она просто придумала себе его благородным, смелым воином, какими были в ее представлении все боевики?

Она думала об этом весь вечер, то кусая губы от волнения и досады, то касаясь их кончиками пальцев, закрывая глаза и вспоминая, как он ее целовал. Она воскрешала в памяти мельчайшие детали, даже те, что в тот момент от нее ускользнули: уверенность и требовательность его губ, тяжелое дыхание, смешивающееся с ее, холодную щекотку капли дождя, стекающей по разгоряченной щеке, судорожные движения теплых сильных рук, словно они и хотят сжать ее крепче, и противятся этому желанию.

И еще он закрывал глаза. Почему-то Хильде казалось это важным, ведь ей самой тем труднее было держать глаза открытыми, чем сильнее была симпатия.

Сны ей в ту ночь снились очень красочные и совершенно неприличные, но она не возражала. Хотя бы во сне куратор не оправдывался ни за что из того, что делал. Оставалось только решить, как вести себя с ним после всего.

В субботу утром оказалось, что решать нужно скорее, поскольку сразу после завтрака фея принесла Хильде записку, в которой Мор просил ее через час явиться к порталам. Особенно интриговала приписка, в которой он просил одеться в гражданскую одежду.

«Не хочу привлекать к нам внимание там, куда мы отправимся», – объяснял он.

Но на этом объяснения заканчивались, что, конечно, будоражило воображение. Хильда принялась перебирать вещи в шкафу, размышляя о том, куда и зачем Мор собрался. О вчерашнем поцелуе он, естественно, в записке ни словом не обмолвился. Кто же будет собственноручно создавать такой компромат на себя?

Первый выбранный вариант одежды – узкое, короткое, но достаточно теплое для осенней погоды платье – Хильда уже через секунду раздраженно стянула с себя, посчитав его слишком «выходным» и «девчачьим». Оно смотрелось так, словно она собралась на свидание. Будет очень смешно, если он уже думать забыл про их поцелуй накануне, и зовет ее по какому-нибудь делу, связанному с их негласным расследованием.

Второй вариант она выбирала уже с прицелом на деловой характер встречи: удобные брюки и немаркий свитер. И сняла все это спустя полминуты. Очень уж уныло оно выглядело. А вдруг он все-таки имел в виду что-то романтическое? Теоретически такое тоже было вполне возможно. Вдруг ее слова, сказанные напоследок, все-таки возымели действие, и он решил не скрывать чувств? Хильда была достаточно оптимистичным человеком, чтобы пока еще надеяться на это.

– Ты на свидание, что ли? – удивленно поинтересовалась Валери, наблюдавшая за ее метаниями с кровати, когда Хильда примеряла уже пятый вариант.

– Да если бы я знала! – раздраженно процедила та, очередной раз раздеваясь.

С минуту простояв в одном нижнем белье посреди вороха извлеченной из шкафа одежды, она позволила себе издать звук, похожий на рык, и топнуть ногой, после чего принялась неаккуратно запихивать вещи обратно в шкаф. Ей не нравилась эта внезапно появившаяся нерешительность, поэтому она спросила себя, как бы она оделась, если бы ее позвал не Мор. Просто какой-нибудь парень пригласил бы отправиться куда-то в выходной день. Или даже не парень, а подружка.

В итоге Хильда снова вытащила из шкафа самое первое платье. Оно ей нравилось, и она чувствовала себя в нем комфортно. Пусть и выглядела нарядившейся, что с того? Если он имел в виду что-то романтическое, то оценит. А если нет, она всегда может сказать, что у нее еще одна встреча сегодня. Пусть думает, что у нее свидание с кем-то другим!

Когда она наконец собралась, час, отведенный Мором в записке, истек. После секундного колебания Хильда все равно надела туфли на высоком каблуке. Они хорошо подходили к платью, и в них ее ноги выглядели еще длиннее. Ко времени она уже все равно опоздала, так что можно не бежать.

Куратор, конечно, ждал ее у порталов, недовольно посматривая на часы и нервно – по сторонам. Время от времени к порталам подходили курсанты и преподаватели, покидающие Академию, и ему явно хотелось, чтобы Хильда появилась в тот момент, когда у порталов не будут толпиться другие люди. Поэтому, невзирая на и без того заметное опоздание, она притормозила, увидев Гедеона Соло. Она дождалась, пока он, перекинувшись с Мором парой фраз, скрылся в портале, и только после этого поторопилась к куратору, который уже снова смотрел на часы.

– Извините за опоздание, куратор Мор. Не ожидала вашего приглашения, оно немного сломало мне планы на день.

Мор вскинул голову, открыв рот, чтобы что-то ответить, но слова так и застряли у него в горле. Он скользнул взглядом по изгибам ее тела и стройным ногам и только после этого заставил себя снова посмотреть ей в лицо, но дар речи ему это не вернуло.

Хильда довольно ухмыльнулась. В глубине души она рассчитывала именно на такую реакцию, поэтому легкую куртку, которую взяла с собой на случай, если они отправятся куда-то на улицу, держала в руках, чтобы она ничего не скрывала. В конце концов, куратор непростительно редко видел ее в чем-то, кроме курсантской формы. Если вообще видел.

Она почти не сомневалась, что сама впервые видит его в обычной одежде. Даже в Орте он носил преподавательскую форму, которая хоть и отличалась от военной, все же оставалась формой. А сейчас в удобных темных брюках из плотной и прочной ткани, которая в этом мире отчасти заменяла джинсовую, светлой рубашке и с накинутым на плечи свитером он выглядел еще моложе, чем обычно. И о том, что он ее преподаватель и куратор, помнить становилось труднее.

– В чем дело? – с игривой улыбкой поинтересовалась она, поскольку он так и продолжал молча смотреть на нее. – На мне недостаточно гражданская одежда? Что-то не так?

И она развела руки в стороны и медленно обернулась вокруг своей оси, решив «добить» его на случай, если он недостаточно хорошо ее рассмотрел.