— Я знаю, ты настоящий боец, но… иногда лучше выждать, чем поторопиться.

Спустя два месяца после выписки из больницы, Джейк подъезжал на такси к зданию суда. Он сразу направился в зал заседаний. Вокруг него собрались толпы газетчиков и репортёров, ослепляя вспышками своих фотокамер. Ему настойчиво задавали вопросы, расспрашивали, но он молча, с крепко сжатыми губами протиснулся сквозь плотный строй прессы и вошёл в зал.

Ход судебного процесса хоть и оставлял обвиняемому Нортону небольшие шансы оказаться на свободе, но, тем не менее, сегодня решалась его судьба. Именно сегодня будет опрошен главный свидетель, и если вина Нортона будет доказана, то он и его сподручные уже не смогут отвертеться от сурового наказания.

Сейчас на исходе пятого дня заседания окружному прокурору Сэму Гордону оставалось связать воедино свободные концы, что он, собственно, и собирался сделать с помощью главного свидетеля.

Ровно в 10 утра дежурный пристав поднялся с места.

— Всем встать. Его честь, судья округа Нью-Йорк, — торжественно произнёс он.

Дверь позади судейского кресла распахнулась, и в зал заседания стремительно вошёл судья Феликс Найт в развивающейся чёрной мантии.

— Прошу всех занять свои места, — сказал он и стукнул молотком по кафедре. — Продолжается слушание дела «Народ штата Нью-Йорк против Леона Нортона».

Затем посмотрел в сторону адвоката:

— Защита готова?

— Да, Ваша честь, — отозвался Джеффри Коллинз.

— Сторона обвинения готова, — сообщил со своего места Сэм Гордон.

Судья окинул его бесстрастным взглядом:

— Я так понял, вы сегодня лично собираетесь вести это дело?

— Совершенно верно, Ваша честь, — кивнул окружной прокурор.

— Хорошо, приступайте.

Сэм Гордон встал.

— Уважаемый суд, господа присяжные, — прокашлявшись, сказал он. — Моё первое выступление будет кратким. Я знаю, что каждый из вас прекрасно осведомлён обо всех аспектах этого незаурядного дела, и поэтому нет нужды лишний раз перечислять, в чём именно обвиняется владелец элитного гольф-клуба Леон Нортон. Вместо этого я собираюсь вызвать для дачи показаний своего главного свидетеля.

— Хорошо, приглашайте, — немедленно распорядился судья.

Окружной прокурор кивнул головой и объявил:

— В свидетельскую ложу вызывается Джейк Сандерс, офицер двадцать первого полицейского участка Манхеттена.

Джейк через весь зал прошёл к месту дачи показаний.

Все двенадцать присяжных как по команде подались вперёд, предвкушая необычное, занятное представление. На их лицах Джейк заметил не только откровенное любопытство, но и определённую холодность и неприязнь, которые подсказали ему, что ситуация, обрисованная Джеффри Коллинзом, была гораздо серьёзнее, чем он предполагал.

За адвокатским столом рядом с Коллинзом сидел обвиняемый Леон Нортон, встретивший появление свидетеля сдержанной ухмылкой.

Пресса тоже была здесь. Жаждущая скандальных разоблачений публика жадно требовала новых подробностей, и газеты исправно поставляли их прямо из зала суда.

— Пройдите вперёд и дайте присягу, — сказал пристав.

Джейк поднял правую руку и произнёс над Библией слова присяги, после чего занял свидетельскую ложу.

Окружной прокурор вышел из-за стола и подошёл поближе к нему.

— Итак, мистер Сандерс, знаете ли вы этого человека? — спросил он, указывая зажатым в руке карандашом в сторону Леона Нортона.

Джейк медленно повернул голову и посмотрел на обвиняемого. Их взгляды встретились. Он несколько мгновений глядел в жёлтые немигающие глаза бывшего палача и чувствовал как в висках начинает бешено пульсировать кровь.

Губы Леона слегка вытянулись, посылая ему едва заметный циничный поцелуй. Джейк крепко до хруста стиснул зубы и, не отводя взгляда, коротко произнёс:

— Да, знаю.

— При каких обстоятельствах вы познакомились?

— По приказу этого человека меня похитили и силой доставили к нему в дом.

— Скажите, с какой целью было совершено похищение?

Джейк помедлил с ответом.

— Я повторяю вопрос. С какой целью было совершено похищение? — продолжал настаивать Гордон. — Ответьте, пожалуйста, суду, мистер Сандерс.

Джейк обвёл взглядом сидевших в зале суда людей, не сводивших с него любопытных глаз, и облизнул языком пересохшие вдруг губы. Ему было мучительно стыдно за своё, пусть и вынужденное участие в этой зловонной истории. Ему казалось, что не Нортона сейчас судили, а его самого.

— Леон хотел, чтобы я на него работал, — наконец, выдавил он из себя.

— В чём заключалась ваша работа?

— Я должен был оказывать его клиентам интимные услуги.

— Нортон, конечно же, получил ваше согласие?

— Я протестую, Ваша честь! — закричал со своего места Джеффри Коллинз. — Прокурор нарочно подталкивает свидетеля к заведомо ложному ответу. Нам хорошо известно, что главный свидетель сам являлся одним из клиентов.

— Протест отклоняется, — сказал судья. — Это ещё не доказано. Мы обязаны выслушать доводы обеих сторон. Продолжайте.

— Итак, — с воодушевлением продолжил обвинитель. — Это происходило с вашего добровольного согласия?

— Разумеется, нет, — с едва прикрытой яростью отозвался Джейк и мельком взглянул на Леона. — По-моему, ни один нормальный человек не согласится на подобную мерзость.

— В случае отказа вам грозили физической расправой? — спросил Гордон.

— Да, сэр.

— Это были пустые угрозы?

Джейк слабо усмехнулся:

— К сожалению, нет.

Прокурор кивнул головой.

— Скажите, а имя Рауля Адамса вам о чём-нибудь говорит? — задал он следующий вопрос.

При упоминании о своём товарище по несчастью Джейк скорбно покачал головой:

— Мне очень жаль, что он не дожил до этого дня. Поверьте, здесь на суде от него было бы гораздо больше проку, чем от меня.

Поняв, что ушёл от конкретного ответа на вопрос, он негромко, но отчётливо добавил:

— Рауля Адамса похитили так же как и меня и под угрозой гнусного шантажа использовали в своих целях.

— Скажите, а этот Рауль, он э-э… не пытался как-то давить на вас?

— Рауль был такой же жертвой как и я, только находился на острове гораздо дольше. И если бы не он…

Джейк умолк и опустил голову.

— Что это означает: если бы не он? — быстро попросил пояснения прокурор.