за встречу, как столько вспоминали учёбу в Морском Корпусе. Но главной темой разговоров стало обсуждение последних событий, потрясших Империю и планы на будущее. Я позволил себе откровенность, безусловно в максимально допустимых размерах и дал ясно понять, что, невзирая на грядущую коронацию и титул соправителя всея Руси, для них был, есть и буду просто Сандро или Александр. Помимо этого, обоих моих товарищей изрядно порадовало известие о том, что их покорный слуга берёт флот под свой патронаж и это только начало. Друзья прониклись, дружно выпили за семь футов под килем, а потом Володя процитировал слова Императора Петра Великого: «всякий потентат, который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а который и флот имеет, обе руки имеет». После чего он наполнил наши бокалы и произнёс тост: одна рука есть, вторая — будет. А глядишь, там и до головы дело дойдёт, за это и выпьем! Мы встали со своих мест, наши бокалы чокнувшись издали хрустальный звон и выпили рубиново-красное вино до последней капли. По сути, это был не тост, это была клятва идти со мной до самого конца.

Прибыв на место, наша небольшая экспедиция совершила объезд всей территории, на которой в ближайшем будущем, предстояло собрать сотни тысяч людей для раздачи царских подарков и угощения. Естественно, сие действие сопровождалась записями в блокнотах и фиксации увиденного фотографами. Лично для себя, я уже сделал вывод, что не врали авторы многочисленных фантастических романов. Очень часто попаданцы, провалившиеся в прошлое, пытаясь изменить реальность сталкиваются с феноменом инерции истории. В моей памяти всплыла строчка из статьи фон Штейна: «место прежнего помещения выставки изрыто ямами, образовавшимися при сносе и разборке выставочных строений…». И теперь, как и было в иной реальности эти ямы готовы стать ловушками и могилами для множества людей. Интересно, оправдается ли в этой ветви развития истории России негативная роль Витте в демонтаже вышеупомянутого гигантского павильона и перевозка его в иной город?

— Господа офицеры, — обратился я к поручику и капитану корпуса военных инженеров, — как вы оцениваете пригодность Ходынского поля в его нынешнем состоянии для проведения каких-либо мероприятий предусматривающие скопления значительного количества людей?

— Разве что для воинских учений по штурму крепостей, — господин лейтенант, — ответил капитан, заранее предупреждённый мною, что сегодня и здесь, я лейтенант Александр Романов. Или же для демонстрации эпизодов Полтавской или Бородинской битвы, — добавил поручик. Да и то, опасаюсь, что солдатики руки ноги переломают.

— А как вы полагаете, господа, сколько потребуется времени, дабы превратить сие пространство в подобие строевого плаца?

— Не менее недели, господин лейтенант. И желательно наличие одного экскаватора. Если использовать исключительно землекопов, то точное количество необходимо рассчитать. И многое зависит от погоды.

— Два солдата из стройбата заменяют экскаватор, — естественно про себя я процитировал старую советскую военную мудрость. А вслух произнёс совсем иное:

— Господа, для работы экскаватора конструкции Оттиса потребуется прокладка временной железнодорожной колеи. А посему, в своих расчётах исходите из того обстоятельства, что с любым запрошенным количеством землекопов затруднений не будет. Уверен, что не будет проблем с выделением трёх дорожных паровозов с грузовыми платформами. Но прошу вас представить мне подробный график работ не позднее чем через два дня.

Слава Богу, старший братец на время оставил меня в покое и с головой ушел в процесс подготовки коронации вместе со своим советником и адвокатом Альфонсом Нетворком. Кстати, как только я впервые увидел этого холенного и прилизанного типа, то тут же испытал сложную гамму чувств, этакую смесь из отвращения, тревоги и желания прикончить эту гадину. Когда-то, в прошлой жизни аналогичные ощущения у меня возникли при посещении знакомых, которые с гордостью демонстрировали гостям своего домашнего любимца, коим числился удав средних размеров и упитанности. Ну что ж, это не плохо, ликвидация этого иезуита пройдёт по графе «сочетание приятного с полезным». По прошествии трёх дней я, вооружившись цифрами, фактами, фотографиями, планами и иными физическими аргументами отправился в резиденцию генерал-губернатора Москвы, где квартировал Николай Михайлович. Меня сопровождали двое офицеров-морпехов, один из которых числился адъютантом и четверо телохранителей, которых выделил мне ещё отец. При входе во дворец, я буквально погрузился в атмосферу, коя более приличествовала не резиденции Цесаревича и без пяти минут Императора Всероссийского, а скорее посольству враждебного государства перед разрывом дипломатических отношений или объявления войны. И с приближением к кабинету старшего брата, который он оборудовал на втором этаже эти ощущения лишь обострились.

В приёмной, которая больше походила на караульное помещение на стульях и креслах разместилось не менее десятка гвардейских офицеров, вооружённых не только непременной шашкой, но и револьверами. Несмотря на снобизм и наглость присущие гвардионцам, в их мозгах сохранилась толика здравого смысла. При виде Великого Князя и младшего брата будущего Императора, они встали, а секретарь просочился за дверь кабинета, дабы доложить о неожиданном августейшем визитёре. Мои сопровождающие по моему предложению разместились на двух диванах в коридоре, дабы у героев сражений на паркетных полах бальных залов, строевых плацах и альковах прекрасных дам не возник соблазн спровоцировать земноводных офицеров на дуэль. Причиной могла стать тривиальная зависть к их аннинскому и георгиевскому оружию и ордена святого Владимира с мечами на груди. Кстати, на гражданских костюмах моих телохранителей красовались медали «За храбрость» и солдатские Георгии первой степени, говорящие о том, что их обладатель полный кавалер. В общем: «имеющий уши — да услышит, имеющий глаза — да увидит, имеющий разум — да осознает». Каждого из них, я тщательно проинструктировал, что необходимо соблюдать выдержку, не подаваться на провокации, но в случае необходимости пускать в ход оружие. Но, Бог миловал и всё обошлось. Войдя в кабинет, я застал в нём не только своего братца и Нетворка, но и четвёртку статских, кои оказались церемониймейстеры разных рангов демонстрирующие эскизы корон, мантий, двойного трона и иных декораций, и аксессуаров необходимых для проведения коронации. На лице Николая Михайловича блуждала блаженная улыбка и выглядел он прямо-таки как ребёнок, которому родители рассказывают о покупке новых игрушек.

— Заходи, брат, — он встал, подошел ко мне и обнял, демонстрируя родственные чувства. Ты появился очень своевременно, я уже собирался послать за тобой. Садись и присоединяйся к обсуждению грядущей церемонии нашего венчания на соправление Империей.

— И рад тебя видеть, Бимбо, но я пришел, дабы сообщить тебе новости, которые не только не терпят отлагательств, но и присутствия лишних ушей. А поэтому, не мог ли ты… — на этом месте я сделал многозначительную паузу.

— Это действительно так срочно? — спросил Николай, выпуская меня из объятий.

— Более чем, — я