— Чарли! — кричит моя мама, удивляя меня с заднего сиденья крошечной тётиной «Хонды Аккорд» 97-го года. Много лет назад Элиза заказала тонировку стёкол в качестве подарка на день рождения у бывшего парня, потому что, по её словам, на заднем сиденье происходят все лучшие вещи, а на переднем. Мерзость.

— Мам, — выпаливаю я, стоя там с сумками в обеих руках и таращась на женщину, которую, кажется, не видела целую вечность. Она выглядит… лучше, чем, когда я видела её в последний раз, но совсем не так, как её рисовала моя память, как красивую молодую женщину с непревзойдённой внутренней энергией. Как она познакомилась с Арчи, выше моего понимания, но, может быть, это было что-то вроде притяжения противоположностей? Их разница в возрасте всегда немного беспокоила меня, хотя я знаю, что мой папа не из тех извращенцев. Он любил мою мать, вероятно, больше, чем меня. Я всегда так думала. — Что ты здесь делаешь?

— Я здесь, чтобы увидеть тебя, глупышка, — отвечает она, её светлые волосы собраны сзади в свободный хвост, новые морщины на лице свидетельствуют о том, какими тяжёлыми были последние несколько лет. Очевидно, у неё есть демоны, о которых я ничего не знаю. В течение четырёх лет я пыталась понять, что это такое, но недавно пришла к осознанию, что знаю мать не так хорошо, как мне казалось. Может быть, я никогда её по-настоящему не знала? — Я приехала сюда на автобусе, и твоя тётя собирается отвезти нас обратно. — Мои глаза подозрительно сужаются. Я сделала свой выбор. Я не поеду в Лос-Анджелес. Я бы предпочла остаться в Санта-Крузе, где, по крайней мере, я знаю, что могу тусоваться с близнецами во время школьных каникул. Ну, и я действительно знаю здешних людей. Начинать всё сначала — это похоже на ад.

— Ладно. Но почему? Я решила вернуться в Среднюю Школу Санта-Круза.

— Ты можешь, по крайней мере, поехать посмотреть мою новую квартиру и пройтись по школам, которые мы с твоим отцом выбрали для тебя.

— Я не поеду в Лос-Анджелес, — повторяю я, и мама хмурится. Что заставляет её думать, что она может приказывать мне после того, как исчезла, не сказав ни слова? — Последнее, чего я хочу, — это сидеть в раскалённой машине в течение пяти часов. Могу я, пожалуйста, просто вернуться к Элизе и устроиться?

Моя тётя застывает на переднем сиденье, положив руки на руль, и переводит взгляд с нас двоих на меня любопытными карими глазами. Она хорошенькая, но её макияж мне не нравится, очень резкий и тёмный. Из-за этого она выглядит старше, чем следовало бы. Я почти уверена, что моя навязчивая потребность вписаться в общество досталась мне от этой части семьи; у Арчи явно нет проблем с тем, что его ненавидят все окружающие.

— Шарлотта, ты пытаешься задеть мои чувства? — спрашивает мама, хмурясь, несколько выбившихся прядей волос крупными локонами свисают вокруг её лица. Они немного тоньше и тусклее, чем я её помню, но полагаю, это часть цены, которую она заплатила за то, что так сильно пристрастилась к наркотикам? Вокруг её рта появились морщинки, которых раньше тоже никогда не было, морщинки, которых не должно быть у тридцатишестилетней женщины.

— А ты думала об этом, когда отказалась встретиться со мной перед возвращением в реабилитационный центр? — спрашиваю я, а потом забираюсь внутрь и закрываю дверь. Я не собираюсь добираться из Сан-Хосе в Санта-Круз самостоятельно, как бы мне ни хотелось, чтобы был такой способ.

— Мы едем в Лос-Анджелес, — говорит мама, и в её голосе появляется деловитый тон. Я сижу там с минуту, пока тётя Элиза включает сигнал поворота, а потом вылезаю и иду по тротуару с сумками. — Шарлотта! — мама зовёт, но я не останавливаюсь. Я продолжаю двигаться, теряя её в толпе, а потом запираюсь в кабинке туалета в аэропорту.

Есть только один человек, который, возможно, согласился бы меня подвезти.

Я набираю номер Моники.

— Алло? — неуверенно спрашивает она, её голос дрожит от волнения. — Шарлотта?

— Я вернулась в город. Ты можешь встретить меня в аэропорту?

Повисает долгая пауза. Я уверена, что она потрясена, услышав это от меня.

— Дай мне час, — говорит она и вешает трубку. Мой телефон разрывается от сообщений от Элизы, мамы и, наконец, от папы. Он тоже разозлился. Но я игнорирую его, наконец набираясь смелости проверить сообщения от Студенческого совета.

«Как прошел полет?» — коротко и бесцеремонно от Рейнджера.

«Спенсер заперся в своей комнате на всё утро. Просто подумал, что тебе было бы интересно знать». Это от Черча.

«Ты забыла это». Там фотография поддельного члена, который купили мне близнецы. Я позаботилась о том, чтобы оставить его у них на пороге, чтобы они нашли его, когда проснутся. Рада видеть, что им это понравилось. Это сообщение с телефона Мики, и я получила ещё одно от Тобиаса: «Мы будем скучать по тебе, не-Девственник Чак».

Ха.

«Всего два с половиной месяца, и мы сможем тусоваться всё лето». От Спенсера.

Моё сердце сильно сжимается, и я отправляю несколько быстрых ответов, включая групповое сообщение моим родителям.

«Моника довезёт меня в Санта-Круз. Я приеду к Элизе завтра».

Как и было обещано, примерно через час Моника подъезжает к обочине на своём блестящем серебристом «Бимере», на лице зеркальные солнцезащитные очки, её тёмные волосы развеваются на теплом ветру.

— Привет, — говорит она неуверенным голосом, которого я никогда раньше не слышала. Бросив сумки на заднее сиденье, я забираюсь на пассажирское сиденье из белой кожи и пристёгиваюсь. Моника водит машину как сумасшедшая. Мне повезёт, если я выживу на участке шоссе 17 с ней за рулём.

— Привет.

Снова тишина, когда она включает поворотник и вливается в поток машин.

— Как у тебя дела? — наконец спрашивает она, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на неё.

— Как поживает Коди? — отвечаю я, что на самом деле несправедливо. Серьёзно, я пытаюсь разобраться со своими проблемами. Знаю, что я наполовину язвительна, наполовину саркастична, но с примесью придурковатости. Неудивительно, что все ребята в Адамсоне ненавидели меня.

— Мы не разговаривали с тех пор, как ты уехала. Сейчас он встречается с Андреа. — Моника пожимает плечами, как будто ей всё равно, но в её хмуром взгляде есть тяжесть, которая говорит об обратном. Мы знаем друг друга слишком долго, чтобы она могла так мне лгать. Может быть, она лжёт даже самой себе? — Как поживают твои сексуальные близнецы?

— Они покатались со мной на карусели, взяли меня на гонки в своих одинаковых