не собиралась заводить детей. То есть, собиралась, но не сейчас. Не на данный момент. Мне ведь всего девятнадцать. Я ещё не закончила учёбу. Не устроилась на полноценную работу, со стабильным заработком. Начала искать компании, где бы потребовались люди с моей специальностью, хотя в той, которой работаю сейчас очень довольны мною и, предлагают после окончания университета устроиться к ним на полный рабочий день.

Постойте… Это что же выходит? Я беременна более двух месяцев, а узнала об этом только сейчас? А если бы Кэйт не проговорилась, то до сих пор бы ходила в неведении. Хотя все симптомы были очевидны. Любой бы уже давно догадался, а я всё списывала на усталость. Но скорее всего это было из-за того, что даже не предполагала о том, что могу забеременеть. Кто же в девятнадцать думает о таком? Тем более я пила таблетки. Тогда как?..

И Рагнар. Он знает о ребёнке? О том, что скоро станет отцом? Нет, иначе бы не продолжал настаивать на отношениях. Он же ещё в самом начале дал понять, ему дети не нужны. Сказал на аборт отправит.

На последней мысли я интуитивно схватилась за живот. Обвила его в защитном действие, будто уже сейчас кто-то мог навредить моему ребёнку.

Хотела я того или нет, во мне уже зарождалась новая жизнь. И я не могла прервать её. Убить. Нет, никогда. Даже думать об этом не хочу. И не буду.

Как бы не было трудно, я рожу этого ребёнка. Возьму академический отпуск. Буду учиться экстерном. Если Рагнар не захочет его принимать, сама воспита… Тех денег, что я зарабатываю сейчас вполне хватит и на нас двоих. С квартиро, конечно придется повременить… но Рагнар не станет гнать на улицу. Хотя, как с ним сложатся отношения ещё не известно. Разговора в любом случае не избежать.

И тут память услужливо подкинула часть разговора Рагнара с доктором.

'' —..Подобные случаи не редкость в её положении, но лучше бы вам больше заботиться о вашей жене и не доводить до такого состояния. Это может плохо сказаться на здоровье ребёнка.''

А потом ещё части, но уже наши:

'' — У тебя сиськи стали больше…''

'' — Херню не неси. Ешь сколько хочешь.

— Тогда в чём дело? Почему такой задумчивый?

— У тебя прибавился аппетит.''

'' — Следи за своим здоровьем. Не пей ничего крепче кофе… Если что-то случится. сразу звони мне/ Не строй из себя героиню и, не пытайся сама во всём разобраться. Я всё улажу.''

Он всё знал. Знал уже тогда… два месяца назад. Заметил все изменения во мне, которым я не придала значения и, понял раньше меня. Но продолжал оставаться рядом?.. Почему?.. Настолько изменился? Нам обязательно надо с ним поговорить.

Постучав костяшками пальцев по деревянной двери, я дождалась разрешения ректора войти. Уже по голосу мне показалось, что он был напряженным, а войдя в кабинет осознала. Ничего мне не показалось. Я и сама насторожилась.

Ректор стоял у окна, нервно поправляя галстук, а на его месте сидел незнакомый мне мужчина. На вид ему было около пятидесяти. С виду интеллигентный, порядочный. Но было что-то в нём… Нечто такое, что заставляло нервно поёжиться. Может дело было во взгляде, с которым он смотрел на меня? Странном. Вроде добродушном, но в тоже время жестком и кажется… взволнованным.

Позади него стояли двое. В одном из них я сразу узнала Рэя Джордана. А второго молодого мужчину я не знала. Но все трое были очень похожи между собой. Наверно этот незнакомец был отцом Рэя.

Однако самым удивительным был момент, когда я увидела на диване своих родителей.

34

— Мисс Хостер, доброе утро, — немного запинаясь, поздоровался ректор.

Ректор, чувствующий себя не важно в собственном кабинете? Редкое зрелище. А нашего и подавно. Его ведь все боялись в университете. От одного сурового взгляда содрогались, а тут… Будто совсем другой человек.

— Доброе утро. Вызывали? — ответила ему, переводя взгляд с одного человека на другого. — Что-то случилось?

Я всё ещё была в оцепенении. Не понимала, что здесь творится. Зачем позвали моих родителей? Хотя они и не смотрели на меня совсем. Папа был слишком углублён свои мысли, а мама закинув ногу на ногу, смотрела на незнакомца. Не смущаясь того, что отец сидел рядом.

И кто этот мужчина?

Хотя, если речь шла обо мне, то зачем позвали родителей, я ещё могла объяснить. Никому, кроме членов нашей семьи и Кэйт с Джэком и Кимом, неизвестно о том, что произошло с нами. Для общества, я просто повзрослевшая дочь, съехавшая от родителей из-за желания получить больше свободы.

— Что ты… Ничего страшного не произошло. Не переживай, — теперь я стала лишь больше переживать. — На самом деле с тобой хотел познакомиться мистер… простите. С тобой хотел познакомиться синьор Адан Диас, — указал он на незнакомца, который всё это время не сводил пугающе внимательного взгляда с меня. Будто изучал. Разглядывал что-то.

— Мама, что происходит? — спросила у родительницы, раз ректор не давал мне чёткого ответа.

И с какой это стати, мной заинтересовался иностранец?

Стоп… Они ведь не собираются повторить случившееся полгода назад? Они же не хотят продать меня и этому мужчине?

Следуя инстинкту, я шагнула назад. И ещё один шаг. Поближе к выходу, чтобы в случае чего было проще сбежать.

— Дженевьева, постойте. Вы не т…

— Заглохни и свали, — низкий голос, холодно прервал ректора.

Мистер Ройс будто только и ждал этих слов. За секунду собрался и вышел из кабинета. Даже не вышел, а выбежал.

— Рассказывай, — обратился с очередным приказом. В этот раз к кому-то из родителей.

Что рассказывать?

— Джинни, — наигранно осторожно позвала мама, раскрыв руки для объятий.

Но это мы уже проходили. Знаем. И верить больше не собираемся. Поэтому я отошла назад на ещё один шаг, когда она попыталась меня обнять.

— Что здесь происходит? — холодно повторила свой вопрос.

Намеренно показывала, что второй раз этот трюк со мной не пройдёт.

На секунду выражение лица матери промелькнула растерянность, а за ним раздражение. Видимо она рассчитывала, что я снова буду играть в спектакле под названием ''счастливая семья''. Если так, то она ощибается. В последнее время мне что-то приелась эта игра. Хотелось настоящих. Человеческих чувств. И настоящей, счастливой, дружной семьи. А не той, которой мы были.

Мама быстро взяла себя в руки. Она вообще недолго показывала своё недовольство мной, а после заново надела маску добродушия и больно схватив за