На шее красовался объёмный шарф, а на голове капюшон. На лице мешала дышать маска. Увидь меня кто из знакомых в Реморе – прошёл бы мимо.

На это я и рассчитывала. Быть маленькой, незаметной и никому не нужной. Чтобы никто внимания не обращал и не желал узнать, что же там под ста слоями одёжек.

Взяла пакет с едой, расплатилась и поплелась домой. Короткими перебежками, разумеется. Осторожность стала моим вторым именем. Пришлось научиться.

Сколько я уже жила в таком темпе? Неделю, две? Может, месяц? Иногда казалось, что в квартире Лизы я существую веками. Она настолько приелась и притерлась, что тошнило. В буквальном смысле в том числе.

За свою тупость пришлось платить. И теперь я застряла. Застряла в этом проклятом городе, не желавшем отпускать меня. Как затворница я выживала тут, вообще не зная, что делать.

В моем плане изначально не было смерти Иванютина! Не было и того ужаса, что сковал северную столицу. Я свободно передвигалась, должна была встретиться с этим самым Цербером и вырвать свободу.

В итоге жизнь в очередной раз от всей души макнула меня лицом в собственную несостоятельность. Вместо свободы – затворничество в четырёх стенах. Вместо отмщения – сидеть и трястись, как испуганный зверёк, от каждого шороха.

Первые дни я ещё рассчитывала, что все изменится. Что этот кошмар закончится и найдётся человек, который расставит все по своим местам. Даже настроила старенький телевизор, чтобы беспрепятственно узнавать хоть какие-нибудь новости!

Полумертвые пять каналов оказались спасением. В отсутствие интернета я ощущала себя в каменном веке во время инквизиции. Потому что меня бы точно за ведьму приняли и сожгли к чертям собачьим.

В таком темпе и прошло несколько дней, а потом я решила проштудировать единственный новостной канал, которому до этого совершенно не уделяла внимания.

В этот момент моя жизнь снова перевернулась. Сделала сальто, больно ударив о действительность. Потому что с экрана телевизора на меня смотрели трое. Трое мужчин, одного из которых я прекрасно знала.

Надпись гласила: «Особо опасные преступники. Если вы имеете информацию об их местоположении, сообщите по номеру…» Раз за разом я вчитывалась в имена: Марк Быстрицкий, Максим и Игорь Сафроновы.

Их искали едва ли не всем миром, и становилось абсолютно ясно, что я в городе одна. Помощи ждать неоткуда.

«Но ведь ты же и хотела показать свою самостоятельность? Хотела сама справиться со всеми проблемами. Разве не так?»

Внутренний голос ехидно подкидывал мысли, что заставляли стыдиться собственного отражения. Ведь я знала, что он должен за мной поехать. У Макса не было другого варианта, кроме как вернуться в Гродный.

Что я делаю… Что вообще я наделала? Хотела убедиться в том, что нужна ему? Убедилась? Дура!

Самобичевание стало моим ежедневным ритуалом. Я похудела и осунулась. Без конца об этом думала, но никак не могла найти способ выбраться из этой ситуации.

В городе царил хаос и лились реки крови. Не один раз сквозь прикрытые шторы я наблюдала, как улицу патрулируют парни, одетые во все чёрное. Они высматривали прохожих и искали новых жертв.

Я словно в фильме ужасов оказалась. Да только название ему – жизнь. Возможно, где-то в Гродном было иначе. По крайней мере, по телевизору об этом постоянно говорили, но я не знала, чему верить.

Сидя за закрытой дверью, боялась сделать очередную ошибку. Боялась оказаться в лапах чокнутых идиотов, что держат местный район. Но так было ровно до того момента, пока как-то вечером входная дверь не стала сотрясаться от ударов.

Схватив ствол и нож, я встала за углом и приготовилась к обороне.

Глава 31. Ада

У меня руки потряхивало одновременно со створкой. Страшно было до чертиков просто. Это бред какой-то. Ну кому я могла понадобиться? Кто мог позариться на меня?

Я точно уверена, что не привлекала к себе внимания и не сделала ничего такого! Была осторожна и никому в голову не могло прийти отслеживать меня… Или нет? Черт! Где я ошиблась?!

Тем временем дверь ещё пару раз вздрогнула, а потом послышались странные скрежещущие звуки. Не успела я и глазом моргнуть, как ручка опустилась вниз, а створка распахнулась.

Я ожидала кого угодно. Убийц, маргиналов, прокурора, да даже Макса! Но действительность была совсем иной. И впервые за несколько недель от сдерживаемых эмоций я просто рухнула на колени.

Рухнула, а потом разрыдалась, думая, что схожу с ума.

– Ада?! Ада, это ты? Но как? Твою мать… Что с тобой?

Лиза растолкала десяток крепких парней, что выстроились вокруг неё кордоном, словно я террористом каким была, и ринулась ко мне. Она порывисто обняла, сжимая меня в объятьях.

– Боже мой, девочка! Да как ты здесь очутилась? Милая моя! Адалина, а где Матвей?

Первый шок прошёл. Я села ровнее, утёрла слёзы и посмотрела прямо в ее глубокие голубые глаза. Они беспокойно рассматривали меня, ища ответ на свой вопрос. Как можно я скорее выдохнула:

– В безопасности! Он в Реморе. С ним все хорошо, он под присмотром.

Ещё раз провела ладонью по лицу, размазывая мокрые дорожки. Не пристало мне плакать при других, но увидеть ее живой, увидеть ее здесь… Случившееся было похоже на сказку.

На лице девушки появилась улыбка, глаза засияли, и она вздохнула с облегчением. Парни позади неё нервно переминались с ноги на ногу. Только в этот момент Лиза вспомнила о них.

– Так, мальчики. Давайте-ка вон в ту комнатку и трое на входе. А мы пока с Адалиной на кухне немножко отойдём.

Молчаливые горы нахмурились, но спорить не стали. Меня же схватили за руку и потащили на кухню. Лизе не надо было рассказывать, где что в ее же квартире.

Оказавшись внутри, она сразу же прикрыла дверь и обернулась, а я не стала откладывать в долгий ящик то, что должна была сказать давным-давно:

– Прости. Я дура набитая. Это я тебя подставила,