Если я увижу эти пещеры, вдохну этот воздух, возможно, я смогу понять, зачем она ходила туда и осталась ли там насовсем.

– Мне плевать на эти дурацкие страшилки, Картер. Я просто хочу посмотреть.

Он сомневается, я вижу. Нужно просто немного его подтолкнуть. Что оптимально для Картера? Если бы на его месте была Кора, убеждать бы точно не пришлось. Но Картер не из тех, кто пришел разнести этот мир к чертям: он хочет всех спасти. И если надо, я готова стать для него птичкой со сломанным крылом.

– Помоги мне, Картер. Пожалуйста. Боюсь, я не справлюсь сама.

Я опускаю глаза, заламываю пальцы. Бросаю на него быстрый взгляд из-под ресниц. Немного противно от самой себя.

– Хорошо, – мгновенно отвечает он; я даже немного разочарована, что он так быстро согласился. – Но это будет наш секрет, ладно?

– Я умею хранить секреты.

Когда я возвращаюсь домой, бабушка дремлет в кресле-качалке. Я замечаю мобильник рядом со своим фото над камином – видимо, бабушка оставила его там в знак примирения. Я хватаю телефон с полки. Экран не горит, аккумулятор давно разрядился. Я прислоняюсь к оконной раме и наблюдаю за тем, как мерно вздымается и опускается грудь бабушки. Сейчас она кажется такой слабой и уязвимой. Как Нолан в больнице. Ее было бы очень легко задушить подушкой, которую она давно вышивает. Подержать всего несколько минут, пока она не обмякнет. Видимо, почувствовав на себе мой взгляд, бабушка вздрагивает и просыпается.

– Давно у тебя это? – спрашиваю я, сжимая в руке телефон.

Бабушка рассеянно моргает – видимо, еще не до конца проснулась.

– Давно? О нет… совсем недавно. Грант занес. Я положила на каминную полку, чтобы ты сразу заметила. Но домашний телефон теперь снова работает, если тебе нужно позвонить.

Она выглядит очень сонной и уставшей.

– Я слышала, в городе пропала девочка. Ты в порядке? – спрашивает она. – После нашего разговора?

Это очень правильные вопросы. Их задала бы правильная бабушка. Оптимально. Подозрительно.

– Мне нужно знать, что произошло на самом деле, – говорю я. – Почему Лорелея привезла меня сюда? Что с ней случилось? Могла ли она получить травму или с ней произошло что-то другое? Понимаешь, о чем я?

Бабушка избегает моего взгляда. Думала, у меня закончились вопросы.

– Она правда верила в существование Мистера Джиттерса? – снова начинаю я.

Бесполезно.

– Почему ты не можешь сказать, что произошло на самом…

– ОН НИКОГДА НЕ ТРОГАЛ ЕЕ!

Я отшатываюсь так резко, что ударяюсь спиной о каминную полку. Одна из фоторамок с треском падает на пол, но я не могу оторвать глаз от бабушки. Костяшки пальцев, сжимающих подлокотники, побелели. Взгляд выражает неконтролируемую ярость. Я не знаю, как мне быть. Не понимаю, что скрывает эта женщина.

– ЛОРЕЛЕЯ БЫЛА ЛГУНЬЕЙ! ГРЯЗНОЙ МАЛЕНЬКОЙ ЛЖИВОЙ ДРЯНЬЮ, ТАКОЙ ЖЕ, КАК ТЫ, И Я РАДА, ЧТО ОНА УМЕРЛА!

Я смахиваю со щеки каплю слюны и опасаюсь, что бабушка сейчас набросится на меня, но неожиданно она падает в свое кресло-качалку, как марионетка, у которой обрезали нити. Она остервенело раскачивается в кресле, и некоторое время в комнате раздается только протяжный скрип половиц. По щекам бабушки бегут две черные струйки, но она даже не пытается стереть растекшуюся тушь. А потом она неожиданно начинает напевать себе что-то под нос.

Опять эта песня. Песня Лорелеи.

Нолан? Где ты? Ты вообще получаешь мои сообщения?

Мы с Картером договорились встретиться у парка после заката. В глубине души я надеюсь, что он не придет, но нет: он уже ждет меня у ворот.

– Привет. – Его лица почти не видно в сумерках. – Я тебя даже не заметил издалека.

– Ну так почти ночь на дворе.

Надо же, у меня даже получилось справиться с дрожью в голосе.

– Есть новости о Мэри?

– Нет, – вздыхает Картер. – Но кто знает, может быть, завтра…

Фраза повисает в воздухе, незаконченная и неубедительная. Картер достает большую связку ключей и открывает ворота.

Внутри темно, и мне начинает казаться, что у нас ничего не получится, но тут я замечаю на шее Картера кожаный шнурок: фонарик спрятан у него под рубашкой.

– Готова?

– Как попасть в пещеру? – спрашиваю я, чтобы не отвечать «нет»: я совершенно не готова.

– Самый простой путь, – говорит Картер, – через заброшенный лодочный маршрут.

Темные силуэты аттракционов нависают над нами, и теперь это место кажется мне опасным. В тени нас может ожидать что угодно. Когда мы проходим мимо карусели, мне кажется, что одна из разрисованных собак дышит, и я с опаской заглядываю в ее дикие глаза без век.

– Нельзя включать свет, пока не доберемся до пещер, – говорит Картер. – Иначе нас могут заметить. Но когда мы попадем внутрь, до церкви останется совсем немного.

Не стоит этого делать.

Что-то касается моей кисти, и я подпрыгиваю от испуга, но потом понимаю, что это Картер пытался взять меня за руку.

– Нервничаешь? – спрашивает он.

– Думала, ты паук.

– Класс, спасибо, – хихикает Картер.

Во рту пересохло, а вот на спине выступил холодный пот. Картер кладет руки мне на плечи и поворачивает лицом к скале, которая возвышается в дальнем конце парка.

– Вон там, – шепчет он, хотя вокруг никого нет. Проведя вниз по моим рукам, он легонько прижимает меня к себе.

– Ничего не вижу…

Но в этот момент в слабом лунном свете я замечаю деревянный фасад, вмонтированный в скалу. Он расписан вручную, как и все указатели в этом парке. Над входом надпись «Гондольер». Лорелея была здесь. Стояла там, где я стою сейчас. Интересно, Мэри удалось добраться сюда? Смогла ли она оставить послание для Мистера Джиттерса? Значит ли это, что сейчас мы идем по ее следам? И по следам Лорелеи?

– По этому маршруту на самом деле никто никогда не катался, – шепчет мне на ухо Картер. – Здесь был вход в пещеру. Твой отец просто оформил фасад и построил вокруг парк аттракционов.

Типичный Нолан.

– Ты говорил, ты знаешь, как попасть внутрь?

Картер поддевает край деревянного фасада и отрывает его от скалы, оставляя достаточно большую щель, чтобы мы могли пролезть внутрь.

– Они повесили замок на дверь, но забыли закрепить петли, – с улыбкой говорит он и включает фонарик.

Его слабого света достаточно лишь для того, чтобы разглядеть туннель, скалистые стены по обеим сторонам и узкую дорожку, ведущую в глубь холма. Туннель настолько узок, что мы можем пройти по нему только друг за другом. Картер поворачивается и освещает ближайшую стену, и тут я замечаю на ней надписи. Три строки, нацарапанные тремя разными людьми.