Многие следователи прокуратуры, особенно молодые, в то время не умели пользоваться научно-техническими средствами, имеющимися в следственном чемодане, а такие важнейшие следственные действия, как осмотр места происшествия, осуществляли кое-как, поверхностно и небрежно. Они подчас вообще игнорировали методические разработки, подготовленные институтом криминалистики, не знакомились с юридической литературой, а поэтому не умели «раскрывать» преступления. Некоторые из них слабо знали процессуальное и материальное уголовное право.

В целях усиления борьбы с преступностью Руденко в одном из своих указаний (от 19 июня 1954 года) потребовал правильно и своевременно разрешать первичные материалы и сообщения о совершенных преступлениях. В то время зачастую под видом проверки поступивших материалов фактически производилось предварительное следствие, а вопрос о возбуждении уголовного дела даже при наличии к тому достаточных оснований разрешался с большим опозданием. Руденко предложил рассматривать первичные материалы и сообщения о совершенных преступлениях и решать вопрос о возбуждении или отказе в возбуждении уголовного дела не более чем в трехдневный срок.

В случаях насильственной смерти граждан или получения ими тяжких телесных повреждений, а также самоубийств он предложил уголовные дела возбуждать без какого-либо промедления и проводить предварительное расследование.

Происходящие перемены работники органов прокуратуры восприняли в основном с удовлетворением. «Чувство законности» было многим из них все же действительно присуще. Другое дело, что проявлять его во времена «сталинщины» могли далеко не все, ведь на это требовалось тогда особое мужество. Но когда немного расчистилась «политическая атмосфера», повеяло переменами – абсолютное большинство прокуроров стали активными сторонниками новых идей.

Вспоминая Романа Андреевича тех лет, современники отмечали, что они действительно увидели в нем прокурора, способного быть проводником прогрессивных идей. Прежде всего потому, что был он незаурядной личностью. Знавший его много лет С. В. Тюрин вспоминал:

«Мудрый, неторопливый в решениях, он чрезвычайно тщательно, осмотрительно подходил к решению любой проблемы. По некоторым вопросам он не один раз откладывал принятие решений, пока не находил наиболее правильное. Порой могло показаться, что это идет от некоего консерватизма либо нерешительности. Так некоторые и воспринимали его осторожность.

Но это глубоко ошибочное представление! В те времена умный и порядочный человек не мог иначе действовать на таком важном государственном посту. А от него действительно многое зависело… Он предпочитал лучше выждать, воздержаться до поры от скоропалительных решений пока, как говорят, не улягутся страсти вокруг очередной сомнительной идеи или кампании. Это было глубоко осознанное поведение большого государственного человека, единственно верное в тех исторических условиях, в которых приходилось работать. Именно понимание государственной важности своих позиций заставляло его проявлять осмотрительность».

С особой тщательностью Руденко подходил к готовящимся в аппарате приказам и указаниям. «По нескольку раз возвращал он такие документы на доработку, каждое слово в них взвешивал, искал точные, безупречно выверенные в правовом отношении формулировки, – вспоминал Тюрин. – Случалось, что даже после подписания документов он еще и еще раз возвращался к ним, перечитывал и перепроверял свои сомнения».

Среди прочих первостепенной важности дел Руденко придавал особое значение работе над новым Положением о прокурорском надзоре в СССР, так как предыдущее (принятое 17 декабря 1933 года) явно устарело.

Создалась парадоксальная ситуация, когда прокуроры, осуществляющее надзор за законностью в стране, сами не имели законодательного документа, определяющего их права и обязанности по осуществлению этого надзора.

19 января 1955 года в центральной печати было опубликовано постановление ЦК КПСС «О мерах по дальнейшему укреплению социалистической законности и усилению прокурорского надзора». За два предшествующие десятилетия это было первое партийное решение, ориентирующее все государственные и советские органы на необходимость укрепления законности в стране. Особая роль при этом отводилась органам прокуратуры, которые призваны были обеспечить надзор за строжайшим соблюдением законов, особенно при производстве следствия по делам, расследуемым органами внутренних дел и госбезопасности. В целях повышения роли прокуратуры в обеспечении социалистической законности было признано целесообразным принять специальное Положение о прокурорском надзоре в СССР.

Проект положения готовился при непосредственном участии Руденко, а также его первого заместителя Баранова, и был представлен в ЦК КПСС. Постановлением от 19 января 1955 года он был одобрен, а Руденко поручено внести его на рассмотрение и утверждение Президиума Верховного Совета. От всех заинтересованных организаций в союзную прокуратуру поступило около 60 различных замечаний и предложений. В подавляющем большинстве они были приняты.

Но были и такие замечания, которые Руденко посчитал неприемлемыми. На этом он и заострил вопрос, когда весной 1955 года доработанный проект Положения о прокурорском надзоре в СССР вторично обсуждался на Президиуме Верховного Совета.

На заседании Руденко сказал:

«Одно из принципиальных возражений, по поводу которого я просил бы выступить членов Президиума, внесено Председателем Верховного суда СССР т. Волиным и министром юстиции СССР т. Горшениным. Они предлагают из проекта исключить статью 30.

Статья 30 проекта Положения о прокурорском надзоре устанавливает право Генерального прокурора опротестовать постановление пленума Верховного суда СССР в Президиум Верховного Совета СССР.

Тов. Волин (я главным образом буду говорить о нем, ибо он является главным оппонентом по этому вопросу) считает, что постановление пленума Верховного суда не может быть опротестовано в Президиум Верховного Совета, что пленум Верховного суда – это высшая инстанция и, стало быть, решение этой высшей инстанции не может быть опротестовано.

Мы стоим на другой позиции: мы считаем, что Верховный суд СССР подотчетен Верховному Совету СССР, поскольку он образуется, избирается Верховным Советом СССР, а в период между сессиями подотчетен Президиуму Верховного Совета. Это положение давным-давно зафиксировано законодательными актами и нет никаких оснований от него отказываться. В Положении о прокурорском надзоре в СССР, утвержденном 17 декабря 1933 года, в ст. 1, говорилось: „Прокурор Союза ССР имеет право опротестования постановлений пленума Верховного суда в Президиум Центрального Исполнительного Комитета…”

Таким образом, этот порядок действовал, и правильно действовал, до настоящего времени. Нет никаких оснований изменять этот порядок.

С другой стороны, при всей авторитетности Верховного суда СССР, этой высшей судебной инстанции, мы не исключаем, что она может выносить отдельные ошибочные решения. Было бы неправильно считать, что раз это высшая судебная инстанция, то нет другой власти в стране, которая была бы вправе поправить эту инстанцию. У нас есть такая власть – есть Президиум Верховного Совета, который, безусловно, полномочен вносить коррективы, исправления и т. д.