из горла, и привести моё тело в действие. Мышцы запульсировали подобно венам, а злость захлестнула с такой силой, что я перестала дышать. Затаила дыхание, прорычав и перекинув ублюдка через себя. Цепь кнута полетела в сторону, рассекая воздух, как нож. Издавая резкий звук того, как металл прошивает наэлектризованный после дождя плотный воздух.

Провернула кнутом по воздуху, отбив часть отделки стен. Порох и каменная крошка посыпались прямо на голову, но я этого даже не заметила. Освободившись, села верхом на тварь, однако он полоснул моё бедро ножом, и откинул от себя в тот момент, когда был нажат курок. Я полетела в сторону стены, и снова махнув кнутом, облизала только очертания его фигуры, юркнувшие в чащу за деревьями сада.

— Тварь! — рыкнула, выдернув нож из грубой ткани штанин и привалилась спиной к стене.

Ещё сантиметр и лезвие прошило бы мою ногу насквозь, а не полоснуло по грубой ткани. Я знала куда шла, и естественно понимала, что не бессмертная. Однако и ублюдка достать я сумела. Свернув кнут, присмотрелась к его кончику, на котором остался кровавый след.

— Я всё равно поймаю тебя! — выдохнула, а изо рта повалил пар, который обратился в глубокое и гулкое дыхание.

Именно оно напомнило мне о звуках вокруг. И первым вернувшимся был именно колокольный звон. Глухой, но глубокий звук удара колокола повторялся эхом во всём теле. С досадой закрыв глаза, нащупала в куртке сотовый и набрала номер подполковника.

— Да, Моника! — тут же прозвучал ответ грубым и сухим тоном, однако сейчас, я срать хотела на что либо.

— Свяжитесь с нашими в Сиэтле, дядя Стэн. Пускай приезжают к пансионату в Уинсбери и забирают дело у окружной полиции и шерифа, — я поднялась на ноги и посмотрела вверх на часовню, где прямо на колоколе очевидно висело тело, — и пусть захватят с собой спецов по эклектике и религии. У нас труп отца сестер Делакруз висит на колоколе.

— Что?! — дядя Стэн пробасил это таким голосом, словно не верил моим словам, а я приподняла лицо вверх, прикрыв его рукой с зажатым в ней до сих пор пистолетом, и выдохнула почти плача:

— Они знают моё настоящее имя, дядя Стэн. Они… Они нашли меня, и теперь я не знаю, что делать. Трижды этот несчастный парень спасал мне жизнь… Трижды, дядя. Это какой-то непрерывный кошмар. Это какой-то ужас… Я хочу…

— Моника!!! — в трубке послышался настоящий рык, а следом слова, которые я и боялась услышать, — Это твоя работа и твои обязанности! Доведи дело до конца, а потом мы задействуем программу по защите свидетелей и ты уедешь! Просто найди мне этого ублюдка, и я сделаю всё, чтобы твоё прошлое тебя не догнало!

Я закрыла глаза и стала кивать головой, чувствуя, как слёзы текут по щекам, а память возвращает мне слова отца:

" — Ты не должна никому слепо верить, девочка! Никому и никогда нельзя доверять полностью! Никому нельзя раскрывать кто ты!

— Но это ведь твои друзья, папа? Они ведь работают с тобой! Как ты можешь так говорить о них?

— Они используют любого, когда это станет выгодно! Им будет наплевать и на тебя, и на то что у тебя есть своя жизнь, когда решат добраться до Шавката. И если это случится, ты должна быть верна только себе, Невена. Только ты сможешь спасти себя, потому что жизнь человека, ценна только для самого человека…"

— Вы не станете мне помогать. Ведь так, дядя Стэн? — мой шепот заглушили звуки сирен полицейских машин.

— Моника… Ты не понимаешь о чем я? Речь идёт о десятке невинных жизней, которые забрал какой-то религиозный фана…

— Это не религиозный фанатик, и это не секта, подполковник! — я грубо перебила его, и втянула сопли обратно в нос, вытирая лицо тыльной стороной ладони, — И вы хорошо понимаете, что дело восьмилетней давности, которое касалось Сандерса, только верхушка всего айсберга. Именно того, который несколько месяцев назад сжёг дружок парня, которого вы ко мне приставили. Вам с самого начала было известно, что Клетка не одна. Что подобные места есть не только в Сиэтле, а девушки с клеймом не просто так были сожжены именно в церквях. Это культ поклонения Дьяволу, мать его! И вы это видели, когда вошли на сгоревшую дотла арену в Клетке Нильсона. Вы видели, что это место — клоака для богатых больных ублюдков! Всё говорило о том, что это идеальный притон для таких тварей! Я уже молчу о подвале полном игрушек для садомазохизма, на которых нашли следы не только наркотиков, но и прочей дряни, которая способна превратить человека в животное! И вы хотите и дальше молчать?! Продолжая лгать мне в лицо? — на последнем слове из моего горла вырвался настоящий рык.

Выдохнув и закрыв глаза, я остановила головокружение. Подняла руку вверх, подзывая к себе полицейских, которых очевидно вызвали местные, услышав звон колоколов.

— Моника… — уже по голосу подполковника, я поняла, что была наживкой с самого начала.

— Спасибо, что не стали врать хотя бы сейчас, дядя Стэн. Я доведу дело до конца. Позволю тварям бегать за мной по всей стране, пока буду искать ту, которая нужна вам. Однако… Не смейте трогать парня! Вы отдали его мне? Значит, этот человек теперь мой, и методы нашей с ним работы с этого момента вас не касаются!

— Агент Эйс, вы не можете решать подобные вопросы! Это не в вашей компетенции…

— Могу, дядя Стэн. Могу, потому что этот разговор записан. Я писала каждый наш разговор с того самого момента, как услышала о вмешательстве конгресса, а потом и узнала имя несостоявшегося жениха Греты Делакруз. Хотите, чтобы я это сделала? Говорите честно, дядя Стэн!

— Ты идеальная наживка… — прозвучал ответ сухим и безжизненным тоном.

— Тогда не мешайте нам! — я нажала на отбой, и вернула пистолет в нагрудную кобуру, продолжая сжимать в руке сотовый и кнут.

Серебристая цепь, которую я неспешно намотала на руку, пока шла к машинам патрульных, вернула мне воспоминание безжизненного лица Тангира на носилках скорой помощи. От этого стало ещё паршивее, и настолько, что хотелось размозжить череп этой твари в следующий раз.

— Мэм? — ко мне обратился один из патрульных, а я сразу раскрыла удостоверение, немедля задав вопрос:

— Лента для отпечатков с собой?

Мужчины переглянулись, а парень кивнул и вернувшись в машину, достал и протянул мне моток ленты и вакуумный пакет.