– Гена, поехали с нами! Ничего не бойся…

– Нет, нет! – замахал руками тот. – Я еще это… не готов. Я, может, тут останусь.

– В лесу?

– Нет, есть один вариант. Думать буду. Не готов я уходить пока, не готов.

– Спасибо тебе, Гена.

– Да чего там… – он улыбнулся, показав железные зубы, попятился спиной к лесу.

– Вот дела… Получается, ему здесь, среди волков, удобнее, – пробормотала Кира.

…Вела машину она. Ни опыта водительского, ни особого умения у Киры не имелось. Права когда-то получила, но в Москве почти не ездила, боялась. За рулем всегда находился Тим. Но сейчас Тиму нельзя было напрягать ногу!

– Не кровит? – беспокоилась Кира по дороге, когда авто прыгало с кочки на кочку. – Ой…

– Руль держи, руль! Опа… Прямо веди!

Путь по грунтовке оказался мучительным, зато потом стало полегче, когда выехали наконец на шоссе.

И лишь когда наступила уже глубокая ночь, въехали наконец в город.

– Тимочка, ты как?

– Нормально, – вяло отозвался Тим. – Немного кровит, но совсем немного.

– Я тогда сразу к больнице еду. Тим… Забыла спросить. А как там мама с Гелей?

– Не знаю.

– Не знаешь?.. Так они не у Лиды?

– Нет. Они к отцу вернулись, я слышал.

– О господи… К отцу!

– Перестань переживать. Посадим мы твоего папаню, тогда уж точно он никому не навредит больше…

Кира припарковалась возле больничного крыльца. Темно, лишь фонарь горит над дверью. Бибикнула. Выскочила, надавила всей ладонью на звонок.

Минуты через три распахнулась дверь, на пороге приемного отделения стоял парень – высокий, лохматый, с оттопыренными ушами, дурашливой улыбкой на лице… Похожий на клоуна спросонья. «Корзинкин», – вспомнила Кира фамилию санитара.

Корзинкин поморгал, потом уставился на Киру с изумлением и ужасом. Перекрестился.

«Ах да… Он меня за призрака принял!»

– Это я! – сердито закричала Кира. – Я жива-здорова! Доктора зови!

Корзинкин, не сказав ни слова, исчез, потом прибежал доктор Захаров, тоже с изумлением уставился на Киру.

– Доктор, опять по вашу душу… Тим немного ранен!

– А это что? – Доктор протянул руку к ее шее.

– Это ерунда. Со мной все в порядке, вот Тиму нужна помощь!

Корзинкин на каталке повез Тима в приемный покой.

– М-да, где это он? – по дороге спросил доктор.

– В лесу. О сук.

– Ничего, жить будет, – осмотрев рану, заключил Захаров. – Зашьем. А вы, Кира Игоревна, посидите пока в холле, я позже и вас осмотрю.

Кира вышла в больничный холл. Ее трясло от волнения и усталости, хотя физически она чувствовала себя прекрасно. Но сидеть просто так, ничего не делая?

«Надо к Лиде сбегать, – решила Кира. – Это недалеко, обернусь быстро!»

Она выскочила из больницы и по пустой, темной улице помчалась в ту сторону, где находился дом тетки. В окнах горел свет…

Открыла калитку, взбежала по ступеням, рванула на себя дверь:

– Лида! Тетя Лида, я здесь! Ты только не пугайся!

Бубнил телевизор. Кира обежала дом – никого. Увидела в одной из комнат свои сумки, свой чемодан на колесиках. Быстро переоделась, поскольку уже не могла находиться в старой одежде.

Когда перебирала сумки, обнаружила, что одежда лежит в них комком, словно ее вывалили, а потом кое-как запихнули обратно. И ноутбук отсутствовал. Причем ноутбук Тима никуда не пропадал. Он так и лежал в его рюкзаке. «Что это значит? Кому понадобился мой ноут? – растерянно подумала Кира. – И где тетя Лида? И муж ее, Виктор, где?»

* * *

Виктор надеялся, что жена скоро вернется в дом и они заживут прежней, счастливой жизнью. Ведь это Кира задурила Лиде голову, эта Кира вообще всех тут перебаламутила перед своей гибелью!

Жалко, конечно, девчонку… Но, по справедливости, она заслужила подобную кончину. В этом даже какая-то мистика – волком она на всех бросалась, и волки девушку загрызли.

Но когда же Лида опомнится, сколько ее еще ждать?

…Вернувшись после смены, почти ночью, Виктор сел поужинать (в связи с поздним временем – стакан чайного гриба и полпачки диетического творога) и включил телевизор – показывали отечественный сериал. И вдруг в одной из сцен герой фильма сказал, что некоторые люди из гордости боятся признать свои ошибки, поэтому надо идти навстречу таким гордецам и первыми с ними мириться.

Это прямо про Лиду и про него фраза была!

Виктор воспринял услышанное как знак свыше, отодвинул от себя кружку с недопитым чайным грибом и немедленно выскочил из дома… По дороге вспомнил, что телевизор забыл выключить и входную дверь не запер. Ладно, ерунда, в их спокойном городишке преступления совершаются редко. А все потому, что есть такие люди, такие прекрасные профессионалы, как Игорь Гартунг…

Мужчина быстро добрался до того дома, где жила теперь его жена, взлетел по лестнице…

– Ты? – Лида стояла на пороге, в ночнушке, сонно моргала глазами. – Витя, еще что-то случилось? – Она пустила его в квартиру.

– Пока все по-старому, – отдышавшись, торжественно произнес Виктор. – А я тебе хочу предложить домой вернуться, Лидочка. Давай собирайся, я на тебя совсем не сержусь.

И он улыбнулся ласково, с пониманием. Но Лида покачала головой:

– Нет.

– Лидочка, ну не упрямься, дорогая…

– Господи, Виктор, ты же меня совсем не слышишь! – закричала жена. – Я тоже на тебя не сержусь! И никто не виноват, я считаю… Просто мы разные, и мы не можем быть вместе. Останемся друзьями, останемся навсегда родными друг другу людьми… Но мужем и женой мы быть не можем. Я же тебе сто раз объясняла, Витя!

– А, ты про то, что тебе секас нужен? – кисло спросил Виктор, сознательно исказив слово «секс». – Ну что ж, я готов пойти тебе навстречу. Правда, слишком часто не обещаю, но… обещаю. В конце концов, есть таблетки, хотя, говорят, для сердца вредно, и давление после них…

Виктор говорил абсолютно серьезно. Ради того, чтобы сохранить брак, он готов был пойти на многие жертвы.

Хотя не совсем, не до конца верил в искренность жены. Ведь женщины, насколько он знал, не особенно в этом нуждались. Мужчины – да, много было вокруг озабоченных, но не женщины. Ведь женщинам что важнее – забота, нежность, помощь, уважительное отношение. Вон та же Тонечка, сестра Лиды, – она ведь, как признавалась, не ради этого дурацкого «секаса» Гену в дом привела, а чтобы Мужчина был в доме!

– Огромное тебе спасибо… – издав странный звук, похожий на рыдание, произнесла Лида. – Но не надо ради меня идти на такие жертвы.