— Почему нет, ты ведь ждешь, что я марионетка некроманта?

Не получается у нее, спрятать веселую улыбку и преподнести все это, как холодную и насмешливую иронию.

— Знаешь, что я вижу?

Вэл просто приподнимает брови, это и означает вопрос “что?” Как долго, он будет, терпеть ее выходки и полное отсутствие субординации?

Он ведь не просто выше ее по рангу, он просто гораздо сильнее, не только потому что мужчина, а потому что гораздо более сильный маг. Этой женщине все равно.

И надо сказать, это всегда ему импонировало: Вэлиан не старается понравиться ради какой-то выгоды или шкурного интереса, ради связей, силы или продвижения по службе, но временами это его и раздражает, как и многих других, ему не всегда хочется слышать колкую правду, но благодаря Вэлианэ выбирать не приходится.

— Я вижу след, что уходит четко вверх, вижу, что сила шла по восходящей, но контрольной вспышки так и не случилось, — Эон выпрямляется, отряхиваясь, — что-то или кто-то остановил ее. Можешь сказать: почему?

Девушка не шелохнулась в ответ на его приближение, просто подняла лицо и смотрит на него. Они одни сейчас, не в окружении людей, магов или существ их мира, не стоит думать о том, кто и что подумает, какую сплетню пустит или какую шутку-остроту отпустит.

— Извини, этого ответа я тебя дать не в состоянии. Будет возможность спросишь его сам.

Она, что волнуется? Это немного забавно и вместе с тем интересно, эту дерзкую женщину способно что-то смутить?

— Кто бы сомневался, что ты ответишь именно так. Никакого почтения эльф.

Эон приближается к ней едва ли не вплотную, всего несколько сантиметров отделяют его тело от тела женщины, которая продолжает стоять неподвижно, глядя на него всё с большим интересом, пришедшем на место паники.

— Сегодня, разговаривал с Сулдемиром, он считает, что тебе не стоит, впредь, передвигаться в одиночестве.

Вэлиан медленно растягивает губы, все в той же мрачной улыбке, но в этот раз точеная левая бровь эффектно приподнимается.

— Полагаю, информация действительно очень важная, раз ты решил сообщить ее мне, в такой непосредственной близости? Кто этот счастливчик?

— Ну, а ты как думаешь?

Вэлиан легко отталкивается от стенки, оказываясь в вертикальном положении и также легко отталкивает его от себя, отчего Эон делает шаг назад.

— Предположу, что решил Сулдемир, а ты, в честь чего, согласился на свою кандидатуру?

— Хочу, узнать тебя получше Бэаквуа.

* * *

Мы спускаемся по канализации, уже около часа. Вонь становится просто невыносимой. Что я делала в прошлый раз, чтобы меня так не мутило?

Если под церковью, запах был куда более терпимым, вероятно из-за того, что дыру в полу еще не заделали, то дальше уже не было смысла утыкаться носом в воротник пальто. Парфюм перестал ощущаться через несколько сотен метров.

Я не уставала благодарить того мастера, что сделал мне сапоги, которые не пропускают воду и, пока воды не по колено, я могу быть спокойна.

Эон идет впереди невозмутимо, рассекая сточные воды, ноги его, судя по виду сухи, а сам он не шибко жалуется. С момента как ушли со стоянки он не произнес ни слова, все больше знаки подает. Я принципиально ничего не спрашиваю, захочет, скажет сам, тем более что интересующий вопрос я ему уже задала и получила ответ.

Меня, сейчас, гораздо больше заботит другое, мое обещание, слово, что я дала стенам своей темницы.

Слышно, как где-то наверху грохочут поезда лондонского метро, перегоняемые машинистами в ремонтные доки и депо. Звук слабый, в основном, здесь безмолвствует тишина, нарушаемая нашим движением, плутать не приходиться, городская управа не поскупилась на освещение. Унылый свет от пожелтевших от времени колпаков окрашивает окружающее пространство в оранжевый цвет. Шаги и звуки воды отдаются эхом, гулко отражаясь от бетонных, покрытых мхом и плесенью стен.

— Пришли.

Коротко бросает Эон, сворачивая налево и упираясь в кирпичную стену тупика. Я смотрю за тем, как он наклоняется, опуская руку в воду, отчего внутри все переворачивается и остатки вчерашнего ужина подступают к горлу. Это длится короткое мгновение, его пальцы выныривают из воды, ведут по краю, повторяя бессмысленный узор, среди старых, заросших плесенью канавок между желтыми кирпичами.

— Deschǐde poartẫ**.

Произносит он негромко, отступая назад, обоняния касается слабый, едва различимый запах его туалетной воды, что-то с древесными мотивами.

Стена проседает во внутрь, в образовавшуюся пустоту тут же устремляется поток воды. Эон не пропускает меня вперед, наоборот, сам идет первым. Сотворенный luxapưdmė***, тут же освещает пространство внутри: на первый взгляд ничего кроме нагромождения каменных блоков, ранее бывших стенами, полом и потолком. Мне вспоминается, мой флам, веселая искра звездного света. Я не собираюсь его призывать, достаточно света, сотворенного Эоном.

Сейчас не до политеса, сильный маг всегда прикрывает более слабого. В этой ситуации, я просто бесполезный балласт. Поэтому еще раз задамся этим вопросом: почему сегодня?

— Я думал ты более болтлива.

Он протягивает мне руку, подтягивая меня на вершину обломков разрушенного здания. В какой-то момент на нашем пути образовался завал из серого, потемневшего от старости камня, по которому проще было взобраться, чем обходить по дуге. Камни скользкие из-за затянувшего их влажного мха, зеленовато-желтого цвета, такой обычно видишь в старых зданиях и арках, по щелям и углам. Вечный спутник старости, влаги и разрухи, а иногда и спутник отрицательной энергии, выбрасываемый людьми.

— Ты думал обо мне, неужели?

Он продолжает держать меня за руку, что весьма необычно и даже более того. Странно. С начала, заговорил о том, как редко общаемся, затем сокращает дистанцию, а теперь, держит за руку.

— Для тебя это так удивительно, что кто-то о тебе думает?

Я смотрю ему в лицо, ища ответ на свой вопрос, что на него нашло сегодня? Он прямо отвечает на мой взгляд, не отводя глаз.

— Удивительно, что обо мне, думаешь ты. Отпусти руку, пожалуйста.

Он отпускает меня, и я иду вперед, злясь на себя, далось мне показывать ему грудь этим утром?! Далось мне, вообще, возвращаться домой этим утром? Вряд ли, у него проснулись чувства из-за созерцания моей груди, тогда причина, куда более примитивна и стоит обрубить это безобразие на корню.

— Это происходит куда чаще, чем ты думаешь.

Он соскальзывает с каменистой кучи, становясь рядом со мной. Я делаю вид, что не слышала его слов. Сотворенный им свет плывет над головами, вытягивая наши тени и создавая новые, причудливые и мрачные, которые “бегут” впереди нас. Со всех сторон слышится шелест и царапанье когтистых лапок живущих тут крыс, они то и дело перебегают нам дорогу, оглядывая нас крошечными бусинами глазок. Хорошо, что броситься, не пытаются. Не хватало еще запаха жженой шерсти, к уже имеющемуся запаху крысиных фекалий и холодной сырости.