Но действительно ли они являются таковыми? Вот здесь-то в действие вступает теория перевернутой U-образной кривой. Давайте начнем с первой посылки: повышение рисков, связанных с совершением преступлений, приводит к падению преступности. Это, несомненно, так в случае действительно незначительного наказания за нарушение закона. Один из самых известных кейсов в криминологии посвящен событиям, имевшим место осенью 1969 года в Монреале, когда городская полиция устроила 16-часовую забастовку. Монреаль был – и остается – первоклассным городом в одной из самых послушных и стабильных стран в мире. К чему же это привело? К хаосу. Прямо средь бела дня произошло столько ограблений банков, что они практически все закрылись. Центр Монреаля наводнили мародеры, разбивающие витрины. Но самым скандальным событием стало то, что давний спор между водителями такси и местным автосервисом Murray Hill Limousine Service за право забирать пассажиров в аэропорте, перерос в открытое противостояние, словно две стороны были воюющими княжествами в средневековой Европе. Водители такси забросали Murray Hill бутылками с горючей смесью. В ответ охрана Murray Hill открыла огонь. Тогда таксисты подожгли автобус и направили его в запертые двери гаража автосервиса. И все это – заметьте! – происходило в Канаде. Как только полиция вернулась к работе, порядок был восстановлен. Угроза арестов и наказаний подействовала.

Разумеется, есть большая разница между отсутствием наказания за нарушение закона и наличием хоть какого-то наказания, равно как существует разница между классом из сорока человек и классом из двадцати пяти. В левой части перевернутой U-образной кривой вмешательство действительно меняет ситуацию.

Но помните, согласно логике перевернутой U-образной кривой стратегия, дающая положительные результаты поначалу, после определенного момента перестает работать; именно это, по мнению многих криминологов, происходит с наказанием.

Несколько лет назад, к примеру, криминологи Ричард Райт и Скотт Декер взяли интервью у 86 человек, совершивших ограбление с применением оружия. Большинство комментариев звучало примерно так:

Я изо всех сил стараюсь не думать о [том, что меня поймают… Это] слишком отвлекает. Нельзя сосредоточиться на деле, если постоянно думать: «Что случится, если возникнет загвоздка? Если бы я задумал совершить ограбление, [я бы решил] полностью сосредоточиться на нем и ни на что не отвлекаться.

Или так:

Вот почему [мы с партнерами] так часто кайфуем. [Мы] ловим кайф, мозги отключаются, и ты перестаешь бояться [что тебя поймают]. Чему быть, того не миновать… В этот момент тебе просто все по барабану.

Даже под нажимом преступники, беседовавшие с Декером и Райтом, «оставались безразличными к угрозам и мерам наказания». Они просто не заглядывали так далеко в будущее.

Убийство дочери пробудило у Рейнольдса желание вселить страх в потенциальных калифорнийских преступников, заставить их как следует подумать, прежде чем переступить черту. Но эта стратегия не станет работает, если преступники будут думать так, как описано выше. Джо Дэвис и Дуглас Уокер – два бандита, лишивших жизни Кимбер Рейнольдс возле ресторана «Дейли плэнет», – сидели на наркотиках. За несколько часов до совершения преступления они пытались средь бела дня угнать автомобиль. Помните, что сказал Уокер? «Да я особо ни о чем и не думал. Просто как-то так случилось само собой, ну, понимаете. Внезапно все произошло. Мы просто делали то, что делали. Вот, собственно, все, что я могу сказать». Разве такие люди думают наперед? «Я говорил с друзьями семьи, знавшими Джо и его брата, они спрашивали его, почему тот застрелил Кимбер, – рассказал однажды Рейнольдс, вспоминая события того трагического вечера. – И он признал, что сумочку он уже забрал, больше ему ничего не надо было. Но он все равно в нее выстрелил из-за того, как она на него смотрела. Он выстрелил, поскольку считал, она не воспринимала его всерьез, не уважала его». Собственные слова Рейнольдса противоречат логике Закона трех преступлений. Джо Дэвис убил Кимбер Рейнольдс, поскольку девушка не выказала должного уважения, в то время как к ее голове приставили пистолет и забрали сумочку. Неужели изменение тяжести наказания удержит от преступления того, у кого мозги устроены таким образом? Мы с вами отреагируем на угрозу более сурового наказания, ведь мы с вами занимаем определенное положение в обществе, нам есть что терять. А вот преступники нет. Как пишет криминолог Дэвид Кеннеди: «Вполне возможно, те, кто сегодня готов пойти на риск, зачастую поддавшись импульсу, зачастую с замутненным сознанием, при очень невысокой вероятности очень серьезного наказания, завтра будут готовы точно так же рискнуть при такой же невысокой вероятности еще более серьезного наказания»[59].

Второй аргумент в пользу Закона трех преступлений – в течение каждого лишнего года, проведенного преступником за решеткой, он не сможет совершать преступления – также представляется весьма спорным. Цифры не складываются. Средний возраст калифорнийского преступника в 2011 году на момент осуждения за третье преступление равнялся 43 годам. До принятия закона этот человек мог отсидеть примерно пять лет за типовое преступление и выйти на свободу в возрасте 48 лет. После принятия закона он бы отсидел минимум 25 лет и вышел в 68. Возникает закономерный вопрос: сколько преступлений совершают преступники в возрасте между 48 и 68 годами? Не так много. Взгляните на представленные ниже графики, отражающие взаимосвязь между возрастом и преступностью применительно к нападениям при отягчающих обстоятельствах и убийствам и кражам и ограблениям.

Более долгие тюремные сроки эффективны применительно к молодым людям. Но после того как человек перешагнул критический возраст 25 лет, смысл длительных сроков заключения сводится к тому, что они защищают нас от опасных преступников как раз тогда, когда те становятся менее опасными. Повторим еще раз: многообещающий на первых порах подход дает сбой.