Глок, ощутивший, откуда дует ветер, сделал знак хадаганцу, и они оба, поклонившись старейшине, вернулись обратно в темноту зала, за трон старосты Ползунов.

– Спасибо всем, кто внимательно слушал! – возвестил старейшина. – Воистину, вести добрые и предложение щедрое. Все это, конечно, надо обсудить в общинах. Поговорите со своими старостами, расскажите им о том, что думаете вы и ваши семьи. А сейчас…

– Дозволь и мне слово молвить, уважаемый! – громко и четко произнес Эрик.

Плечи старика опустились. Он тяжело вздохнул, глянул на нарушителя спокойствия и пробормотал – едва слышно, себе под нос:

– Ну конечно. Как же без тебя-то…

– Дозволь мне сказать, старейшина! – настойчиво произнес Эрик. – Мне есть что рассказать совету.

– О чем рассказать? – с раздражением откликнулся старейшина. – Опять о том, что надо не старый дом искать, а новый строить? Слышали мы тебя уже, Резак!

– Вовсе нет, – отозвался Эрик. – Хочу я рассказать о предательстве хадаганцев, о том, как они собираются сделать из нас рабов, рассказать об их лжи и злости!

Зал удивленно притих, а потом взревел сотней голосов. Большинство костерили Резака на все лады, призывая убрать сумасшедшего из зала совета. Но были и такие, кто кричал, что хочет услышать голос против Империи.

– Ты зашел слишком далеко, Эрик Резак! – рявкнул старейшина. – Ты, безумец, оскорбляешь гостей!

Эрик гордо вскинул голову, сделал шаг вперед и заревел во всю глотку:

– Вы хотите знать, почему я ненавижу Хадаган? Хотите знать, почему я стал таким, почему я стал безумным Эриком? Хотите узнать, как погибли мои братья?

Зал мгновенно утих, словно все гибберлинги одновременно захлопнули рты. В наступившей тишине было слышно только тяжелое сопение старейшины, что стоял напротив Эрика, вглядываясь в его лицо своими старческими подслеповатыми глазами.

– Это слово о крови, старейшина, – громко и отчетливо произнес Эрик.

Старик выпрямился и оглядел притихший зал. Никто не посмел ничего крикнуть – даже с того места, где стоял Глок со своими приверженцами, не доносилось ни звука.

– Есть ли кровь на руках? – медленно и с неохотой спросил, наконец, старейшина у Эрика.

– Много крови, старейшина, – отозвался Эрик. – Много крови моих братьев.

Старик поджал губы, с трудом вскабкался обратно на свой деревянный трон. Утвердившись на нем, старейшина расправил плечи, вздернул подбородок, расправил свою седую бороду и громко стукнул посохом в пол.

– Говори все, что должен, Эрик из семьи Резак, – громко и властно произнес он. – Твое слово.

Маленький гибберлинг с проплешинами на мехе от ожогов сделал шаг вперед и стал ровно перед старейшиной. Он выглядел не так внушительно, как его противник Глок. Ожоги, мятый жилет, невзрачный вид… Но глаза Эрика горели огнем, яростным, неугасимым, способным превратиться в мировой пожар.

– Совет гибберлингов! – медленно и твердо произнес Эрик, и его голос громом разнесся над притихшим залом. – Здесь, пред вами, я хочу рассказать историю боли и предательства. Некоторые из вас уже слышали ее от меня. До других доходили слухи. Третьи выдумывали про меня небылицы… Но еще никто не слышал ее полностью. Я ждал, когда соберется этот совет, долго ждал и терпел – чтобы вы все услышали правду от меня, а не из чужих уст.

Отступив назад, Эрик сложил руки на груди, горделиво вскинул лохматую голову и окинул толпу долгим взглядом, словно ожидая, что кто-то ему возразит. Никто не возразил.

– Вы знаете, что не так давно часть гибберлингов наткнулась на большой континент в астрале, – гулко продолжал Эрик, не сводя глаз с толпы. – Многие из нас, устав от блужданий, решили высадиться на сушу, чтобы наконец почувствовать землю под ногами. Я был одним из них, и мой корабль, «Мышелов», был одним из первых, кто встал на стоянку у Крутых Скал.

Эрик снова окинул толпу суровым взглядом – кто-то в темноте начал перешептываться, припоминая, что там стряслось.

– Мы пополнили припасы, – продолжал Эрик, – немного обжились, запаслись деревом и углем. Это был чудесный уголок. Но оказалось – он населен отвратительными орками, что звали свой аллод Изун. Это была их земля и их территория. Некоторое время мы присматривались друг к другу, а потом орки попытались поработить нас, приняв гибберлингов за новое племя гоблинов.

В зале раздался гневный шепот, потом еще один, и вскоре над толпой повисло негодующее гудение. Гибберлинги были довольно воинственны, и мысль о том, что какой-то народ пытался их поработить, им не понравилась.

– Я знаю, – спокойно, с достоинством продолжал Эрик, – что многие из вас в это время находились в пути. Корабли гибберлингов были раскиданы по астралу, и каждый шел к своей цели. Многие не слышали о том, что происходило на Изуне. Или не хотели слышать. Так послушайте сейчас!

Эрик шагнул вперед, вскинул правую руку к потолку и оскалился. Его глаза сверкали самым настоящим гневом, и казалось, что он обжигающими волнами расходится от маленького гибберлинга.

– Нас было много, пять кораблей, – горячо заговорил он. – Мы давно не видели земли, мы покинули Йул, наш дом, много лет назад, когда вышли в астрал на поиски Исы. И мы страстно желали нового дома. Хотели снова купаться в ручьях, петь деревьям и дать нашим станкам сплести новую нить наших судеб! Мы дали оркам отпор. И они отступили, не в силах одолеть нас.

В зале раздался одобрительный рев, и старейшина вскинул над головой посох, призывая зал к молчанию.

– Но мы не знали, – понизив голос, глухо произнес Эрик, – никто из нас не знал, что орки – союзники Хадагана. Что они часть Империи и сами порабощены жестокими и безжалостными правителями. Потерпев поражение, они воззвали к хозяевам. И их ответный удар был быстрым и сокрушительным.

Опустив руки, Эрик поник, словно тяжесть воспоминаний о трагедии пригнула его к земле.

– Они пришли ночью, – глухо сказал он. – Бесчисленные отряды вооруженных людей. Их вели маги, много боевых магов, мастеров своего дела. Они знали, зачем они идут. Орки хорошо рассмотрели нас и наши корабли. Хадаган знал, что поставлено на карту, и на этот раз нас не принимали за гоблинов.

Эрик помолчал, собираясь с мыслями. В зале было так тихо, что Гордей слышал тихое сопение гибберлингов, окружавших его.

– Они не пытались говорить с нами, – глухо продолжил Эрик. – Не пытались торговаться или говорить. Они атаковали ночью и вырезали почти всех, кто пытался оказать сопротивление. Мы, оставшиеся в живых вояки, стали перед ними живой стеной, стараясь задержать противника, пока остальные укрывались на кораблях. Команды, дежурившие на бортах по ночам, пробовали открыть огонь по врагу. Первому кораблю, «Тростинке», удалось выстрелить два раза и испепелить пару отрядов, дав нам возможность собраться с силами. Но ответный удар магов не заставил себя ждать. «Тростинку» разорвало в клочья вместе с экипажем, и деревянное месиво было пожрано астралом в тот же миг.