— А это по вечерам. Я их поблагодарила за экскурсию, а сама — шмыг в ресторанчик напротив, он круглые сутки открыт, села за столик. Пью кофе чашка за чашкой, сама наблюдаю. Около семи вечера дом замираем но через час снова зажигаются окна, подъезжает пара автофургонов, в них садится человек по десять ребят лет восемнадцати и старше. Потом свет гасится, фургоны уезжают.

— Какие, синие «эконолайны»?

Сара с удивлением уставилась на Филипа.

— Вы откуда знаете?

— Думаете, только вы сыскной практикой балуетесь? — улыбнулся он. — Ладно-ладно, продолжайте!

— И так три вечера подряд, — сказала Сара. — На третий раз я дежурила в машине.

— В «триумфе» посреди притонов?! — воскликнул Филип. — Да такую яркую игрушку за версту видать!

— Я что, идиотка, по-вашему? — возмутилась Сара. — Подруга в тот вечер работала, одолжила у нее «датсун». И как только фургон отъехал, пустилась за ним. Они прибыли в местечко неподалеку от Элктона, прямо у самой границы с Нью-Джерси. Бывшая ферма, они ее перестроили, понаставили бараков. Оттуда, где я укрылась с машиной, видно было не слишком хорошо, но мне показалось, эти парни, выйдя из фургона, построились, и их повели к баракам.

— Из чего вы сделали вывод о наличии центров вербовки и этих, как вы сказали, «новейших методах закаливания»? — фыркнул Филип. — Бросьте, Сара, ваша игра в стечение обстоятельств, попросту говоря, нелепа…

— Что у вас за манера все время перебивать? — взорвалась Сара. — Да! Веских доказательств у меня нет. Но разве все, что я рассказываю, не внушает подозрения? Недели две я ломала голову, как это понимать. И кое-что стало вырисовываться…

— Извольте просветить меня! А то ведь, сами сказали, нам еще всю ночь с этим мусором возиться.

— Просвещу! — буркнула Сара. — В этом самом Элктоне они отсортировывают тех, кто им не подходит. Через пару дней мне удалось проследить как следует. Каждый вечер человек десять-двенадцать, назавтра отбраковывается семь-восемь. Потом заявляется фургон с севера, с нью-йоркским номером, вывозит из Мэриленда тех, кто прошел проверку.

— Вы и за ним увязались? — спросил Филип.

— Естественно! И так очутилась здесь.

— И что теперь?

— Да ничего… Два дня уже тут. Купила в Баррингтоне бинокль, машину спрятала подальше за холмом. Пошла через лес, отыскала место, откуда хорошо просматривается монастырь. В нем днем и ночью окна зашторены. Не поймешь, горит внутри свет или нет.

— И вы решили подойти поближе… — не удержался Филип, которого начало занимать ее повествование, прямо-таки в духе Джеймса Бонда.

— Разумеется, нет! Вдоль карниза установлены телекамеры. Я разглядела шесть. Четыре неподвижны, две ходят вправо-влево.

— Прямо скажем, изощренно для богоугодного заведения! — сказал Филип.

— И я про то же! — кивнула Сара. — Поняв, что ближе не подойти, я и решила выкрасть у них мусор. Его выносят как раз перед тем, как они разъезжаются на несколько дней.

— Все-таки при чем здесь «новейшие методы закаливания»? Нет, я не цепляюсь, просто хочу понять ход ваших мыслей.

Сара пожала плечами, вытянула из груды желтый смятый листок, положила поверх отобранной кучки рядом с собой.

— Ни при чем. Но, втянувшись в это дело, я стала читать все, что можно, про религиозные секты, про всякие религиозные культы. И многое сходится, вплоть до ограничений в еде.

— Поясните, пожалуйста!

— Возьмем «мунистов». Тот же принцип. Ищут неприкаянных, отсекают их от родных и друзей, как правило, увозят подальше от дома, случается, что даже очень далеко. У «мунистов», кроме Нью-Йорка, два центра: уединенное поместье во Флориде и огромное ранчо в Калифорнии. Как только появляются новички, начинается система их полной обработки. Последователи Муна проповедуют его толкование Библии, его божественный принцип, вознося таким образом Муна в глазах его паствы. Так неустанно, день за днем, новичкам вдалбливается вероучение Муна, параллельно с этим ежедневное содержание белка в их скудной пище с каждым разом уменьшается, а содержание углеводов повышается. Неделя такой обработки, и конечный продукт — либо хиппи, либо фанатик новой веры. По завершении курса обработки Мун сколачивает из новообращенных группы, которые отправляются собирать отовсюду средства и вербуют новых сторонников, вырывая людей из родной среды. Сначала чем-нибудь приманивают, потом производят промывание мозгов, затем заставляют работать на себя.

Так было и в секте «Харе Кришна», и у «Чад господних», пока их не изгнали из нашей страны.

— Да, подготовочка у вас солидная! — заметил Филип.

— Такая у меня профессия.

— И вы полагаете, что по этому же образцу действует и «Десятый крестовый»?

— С той только разницей, что их новобранцы все куда-то исчезают. Не видно, чтоб болтались толпами и собирали средства. А это настораживает не на шутку. Что происходит с этими людьми? Имеет ли связи эта организация с Билли Карстерсом, с другими подобными?

— Ну и какие соображения?

— Пока все расплывчато. Единственное явное свидетельство связи Карстерса с подобными группами — это то, что название — его идея. Сам он наживает капитал на сбыте своих книжонок, его Фонд «Пробудись, Америка» выжимает средства, используя компьютерную печать Тодда.

— Да-а, — протянул Филип, глядя на груду мятых бумажек на полу. — Для случая с Хезер ваша картинка вербовки как нельзя подходит. В качестве объекта для них она годится в самый раз. Разброд в мыслях, причастность к религии, отрешенность от мира. Друзей почти никаких. Но как могло случиться, что у «Десятого крестового» есть отделение в Торонто? По всему, это чисто американская затея…

— Да бросьте в самом деле! — фыркнула Сара. — А ку-клукс-клан? Он тоже у нас возник, а клаверны их по всей Канаде. А нацисты? А «Общество Джона Бэрча»? Из проповедников, что имеют выход на телевидение, трое как минимум связаны с делишками Билли Карстерса!

— Вы подкованы дай бог!

— Говорю вам, — улыбнулась Сара, — тщательность прежде всего! Ну а сотруднику Библиотеки Конгресса это нетрудно: могу в течение двадцати минут получить любую справку о любом издании. Даже о том, что выходит в Канаде. В канадской Национальной библиотеке компьютерная система аналогична нашей: перекрестные каталоги.

— Гляжу я на вас, когда вы только отдыхать успеваете! Скажите, вы успеваете развлекаться?

Улыбка исчезла; брови сдвинулись. Сара бросила на Филипа косой взгляд.

От развлечений на время придется отказаться. Есть кое-что поважнее.

— А как же ваша служба? — попытался Филип переменить эту скользкую тему. — Как начальство смотрит на ваши погони?

— Мне пошли навстречу, дали отпуск, — ответила Сара. — Его не хватило, и я взяла годовой за свой счет. Вернуться обратно всегда смогу. Деньги для меня не проблема. Отец имел приличное состояние, у меня свой счет в банке.

Она вздохнула, снова посмотрела на кучу бумажек перед собой.

— Давайте-ка