Ханна, не скрывая скепсиса, смотрела на Григория.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что Медуза… Нет, у меня не укладывается в голове. Это уж чересчур. Вероятно, должно быть какое-то другое объяснение.

— Не исключаю. Но и не берусь утверждать с определенностью. Факт состоит в том, что этот камень, или чем там он еще может быть, обладает весьма любопытными свойствами. Не присущими ни одному другому элементу или соединению, обнаруженному нами на Земле или же в космосе. Знаешь, больше всего мне сейчас хочется со всех ног броситься назад и самому взглянуть на него.

Погруженные в размышления, они молча двигались дальше. Ханне было над чем задуматься, причем задуматься всерьез.

— Если твоя безумная теория верна, не исключено, что все мы подвергаемся серьезной опасности.

Григорий пытливо посмотрел на Ханну:

— Что ты имеешь в виду?

— Подумай сам. Может, этот камень радиоактивен или же обладает другими, ничуть не менее опасными для людей, свойствами.

Григорий, поразмыслив с минуту над словами Ханны, отрицательно покачал головой:

— В принципе такое возможно, но крайне маловероятно — ведь древние люди на протяжении долгого времени соприкасались с ним. Разве стали бы они возводить ему храм, если бы он нес смерть? Однако латентное, текущее исподволь отравляющее воздействие никак нельзя исключать. — Григорий вздохнул. — Впрочем, все это досужие рассуждения. Мы лишены возможности проверить камень на радиоактивность. Наш единственный шанс — как можно скорее выбраться отсюда, сколотить новую команду и подвергнуть всестороннему анализу камень, из которого изготовлена Медуза.

Ханна хотела что-то возразить, но тут обнаружила нечто поразительное. Проход завершался пещерой. Войдя в пещеру, Григорий и Ханна убедились, что по форме и внешнему виду она является почти точной копией первой, хоть и поменьше. Рядом со звучащей скульптурой на стене виднелись весьма схожие надписи, символы и украшения. Вот так находка. В душе Ханна ликовала — не надо было больше никуда идти. Да и Григорий обрадовался — долгий переход отнял у него силы. Но о сне ни тот, ни другая не помышляли.

— Осмотрите стены, может, все-таки найдете другой выход. Нам обязательно нужно его найти, — распорядилась Ханна.

— Сейчас, — ответил Григорий. — Я начну вон оттуда, кажется, там что-то есть.

Полчаса спустя Ханна сидела, подложив под себя ноги, и нервно покусывала шариковую ручку. Они облазали всю пещеру, но ничего похожего на выход не нашли. Стены крипты были из монолитного камня. Ни ниши, ни углубления, ни прохода. С ума сойти. Они заточены здесь, им больше никогда не увидеть света дня, теперь уже сомнений никаких. Григорий и Абду, похоже, воспринимали известие не столь близко к сердцу, они были поглощены расшифровкой непонятных символов. Ханна же была готова вот-вот разреветься от отчаяния и усталости, но тут послышался взволнованный голос Григория:

— Ханна, иди скорее сюда! Мы нашли кое-что. Ты должна взглянуть.

Отложив записи, она, еле переставляя ноги, направилась к товарищам. Григорий радостно улыбнулся ей, будто желая сказать: я все-таки был прав.

— Выход? — с надеждой спросила Ханна.

— Нет, к сожалению, зато Абду нашел вот это изображение. Что ты можешь о нем сказать? — И заговорщически подмигнул туарегу.

Ханна, надев очки, стала рассматривать изображения. Фигурки с копьями, завершенные, красиво выписанные, неслись по равнине. Только вот за кем? Животных Ханна не замечала. Зато здесь имелось изображение небесного тела.

У нее перехватило дыхание. Небесное тело было необычным — оно имело хвост.

— Не может быть! — прошептала она.

— Что я тебе говорил? — Григорий сиял, улыбаясь до ушей. — А теперь посмотри вот сюда.

Взгляд Ханны переместился туда, куда указывал палец грека. Фигурки столпились у лежавшего на земле бесформенного предмета, напоминавшего глиняный ком. Некоторые из изображенных протягивали к нему руки, другие отворачивались. На следующей картинке четыре женщины уносили находку прочь. Любопытно то, что древний живописец значительно прибавил им роста. Ханна, взглянув на первое изображение, убедилась, что это на самом деле так.

— Да-а, очень интересно, — сказала она геологу, не отрывая взора от стены. — Судя по всему, четыре дамы подросли. Как это понимать?

— Вероятно, как символ. Может, физический рост подразумевает рост духовный.

Ханна задумчиво теребила нижнюю губу.

— Мудрость, — проговорила она. — Возможно. Это означает, что и древних посещали видения при прикосновении к камню. Видения, менявшие образ мыслей, наделявшие их способностью к самопознанию. Как там говорил Крис? Камень заставил его увидеть то, о чем он давно позабыл, события, откладывавшиеся на протяжении жизни в подсознании. Интересно, а у всех ли людей воздействие камня проявляется одинаково?

Ханна зачарованно следила за развитием событий в картинках.

— Взгляните сюда, — призвала она, — эти четыре рослые женщины в корне отличны от остальных. Теперь у них над головами сияющие нимбы, почти как у святых. Несомненный символ духовного превосходства.

Просветленные, как про себя нарекла их Ханна, в следующем ряду изображений держали в руках весьма странные предметы.

— Что это они делают? — спросила она коллег. Мужчины молчали, не решаясь высказаться о предназначении странных инструментов. Видом своим они напоминали пилы и фрезы. Можно было различить несколько грушевидных предметов, вероятно, энергоячеек, поскольку они присоединялись к другим устройствам посредством кабелей. Обращало на себя внимание одно такое устройство, явно служившее для механической обработки сверхтвердых материалов.

— Что бы это могло быть? — осведомилась Ханна.

Григорий провел пальцем по камню.

— Похоже на лазер или световую дугу. С их помощью достигаются колоссальные температуры.

— Что позволяет резать даже обсидиан?

Во взгляде геолога читался положительный ответ.

Ханна снова вернулась к изображениям просветленных. В следующем ряду впервые появилась голова Медузы. Просветленные вырезали ее из огромного цельного куска скальной породы. Далее на рисунках Медуза присутствовала бессменно. При ней небо изливало на землю влагу, образовывались озера, произрастали леса, колыхались колосьями поля, возводились храмы, словом, она превращалась в символ всеобщего благоденствия. Словно с небес на землю упало чудесное семя, обратившее безжизненную пустыню в рай. Но вскоре сценарий изменился.

Ханна чувствовала, как по телу бегут мурашки.

— А это что же такое? Тут, как я понимаю, раненые и больные.

— Конфликт, — пробормотал Григорий.

Ханна, позабыв обо всем на свете, всматривалась в запечатленную в картинках настенную историю. Одни фигурки схватились в бою с другими. Сначала это казалось даже смешным — крохотные человечки, швырявшие друг в друга копьями, но по мере того как Ханна обходила стену, впечатление ужаса усиливалось.