Городские тюрьмы находились в плачевном состоянии, а когда прибывали новые заключенные, старых перевозили в другое место. Темис всегда с радостью переезжала, надеясь, что на новом месте будет получше. Иногда во время переезда кто-то из младших совершал попытку сбежать и прыгал с грузовика на ходу. Машина останавливалась, и беглеца грубо бросали к другим заключенным со сломанной от падения рукой или ногой. Совсем изредка пленникам везло, а когда охранников спрашивали о них в следующей тюрьме, те лишь пожимали плечами. Цифры подправляли. Одного не хватало? Да какая разница! Речь шла о десятках тысяч человек, многочисленных, как крысы, и таких же нежеланных. Одним больше, одним меньше – для охранников не составляло разницы.

Темис потерялась во времени и пространстве, иногда не понимала, где находится. В камеру как-то подбросили новых заключенных. Те, кто сидел с ней, отчаянно нуждались в весточке из внешнего мира, но прибывшие принесли плохие новости. Больше года коммунисты терпели одно поражение за другим. Пока Темис задыхалась в очередной тесной камере, в горах Грамос и Вици состоялись последние сражения гражданской войны. Коммунистическая армия понесла сильные потери, и большинство выживших бежали в Албанию.

Ошарашенные женщины замолчали, услышав новости.

– Все кончено, – с горечью сказала одна, другие шепотом согласились.

– Но это не конец, – яростно возразила Темис. – Не может быть…

Женщины, с которыми Темис жила в этом грязном, кишевшем крысами месте, поделились на две группы: те, кто пал духом, и те, кто жаждал возобновить борьбу. Через несколько недель, в середине октября, охранники радостно сообщили, что вождь коммунистов, Захариадис, объявил о прекращение огня. Официально противостояние закончилось. Но теперь каждую сводку новостей использовали в качестве предлога, чтобы поглумиться над пленными, сообщая им статистику погибших и злорадствуя над их унизительным состоянием.

Кто-то из женщин, с которыми отбывала срок Темис, в открытую оплакивал смерть страны, но девушка отказывалась принимать, что борьба закончилась. Телом она была измождена, но сознание оставалось свободным. Количество заключенных резко возросло, и Темис надеялась встретить или возлюбленного, или брата.

Заканчивалась война, но не заключение. К концу года Темис вновь оказалась в пути со связанными руками. Место назначения уже ее не волновало. Она опустила голову на плечо соседки и проспала несколько часов кряду.

Проснулась Темис от нового запаха. Выхлопы дизельного топлива, к которым они привыкли, сменились ароматом моря.

Грузовик остановился, заключенным велели выйти. У самой кромки воды Темис увидела группу бойцов в лохмотьях. Несмотря на потемневшую от грязи форму, Темис признала в них соратников по коммунистической армии. Их подвели ближе.

Разминая ноги, Темис ковыляла вперед. Тех бойцов тоже связали. От недоедания все они напоминали скелеты. Темис многие месяцы не смотрелась в зеркало, но представляла, что выглядит не лучше.

К пристани плыла лодка. К обычному рыбацкому ялику подвели более тридцати человек. Темис шла последней из первой группы, и кормовой грубо потянул ее вперед. Пленники сели, касаясь друг друга коленами, по сторонам плескалась вода. Лодка была рассчитана человек на шесть.

Впереди Темис видела песчаную полоску, но не знала, как далеко та находится. Полчаса лодка колыхалась на волнах. Темис с братьями и сестрой не учились плавать, и, если бы лодка перевернулась у берега, никто бы не выжил.

Они прыгали на волнах и раскачивались из стороны в сторону, а на Темис нахлынул приступ тошноты. Несколько других пленников уже перегнулись через борт, опустошая желудок.

Сидевший рядом мужчина заметил, как позеленело лицо Темис.

– Смотри на линию горизонта, – пробормотал он. – Не своди с нее взгляда. Мы почти приплыли.

– Куда?

Мужчины в форме вытащили лодку на пирс и привязали.

Темис увидела сверкнувшее на солнце лезвие, и оцепенение сменилось страхом. Кормовому передали нож. Раскачивая лодку, он дотянулся до ближайшего узника и перерезал веревку на его руках. Всех развязали, и промокшие пленники по одному выбрались на сушу.

Темис посмотрела на открывшийся пейзаж. На холме белыми камнями были выложены слова:

ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ

В мыслях Темис чуть прояснилось. Она видела это место на фотографиях. Все знали о репутации самой жестокой из всех островных тюрем. Макронисос.

Перевод в это пустынное место казался очередным испытанием на прочность, и Темис пообещала себе выжить.

«Да здравствует король».

Надпись на холме казалась дружелюбной после минувших месяцев, когда заключенных все время бранили бандитами и шлюхами.

Выкрикивая приказы, солдаты отделили мужчин от женщин. Мужчины первыми прошли под гигантской аркой. Темис взглянула на слова, написанные над головами:

МАКРОНИСОС ПРИВЕТСТВУЕТ ВАС

От других заключенных она слышала много историй о Макронисосе. Насколько они преувеличены, задумалась Темис. После года походной жизни и последующего тюремного кошмара она даже обрадовалась, увидев ряды палаток, способных вместить десятки тысяч человек. Они занимали все склоны, расходясь веером, насколько хватало глаз. Темис невероятно устала. Но вдруг здесь они будут спать не на жесткой земле, подумала она.

Много лет назад отец отвез их за пределы Афин, что случалось редко. Они с братьями и сестрой отправились на мыс Сунион. Темис вспомнила, как смотрела на море и пустой бесцветный остров вдали. «Пустынный и необитаемый» – так описал его отец, и даже сейчас она слышала эти пропитанные презрением слова.

Сейчас остров был обитаем, и вскоре Темис узнала, что здесь утвердили новое законодательство, позволив для «исправления» принимать женщин наравне с мужчинами.

Здесь повсюду ходили молодые солдаты правительственной армии, одетые в красивую светлую форму, гладковыбритые и аккуратно подстриженные. Темис это место напоминало хорошо организованный армейский лагерь, а не пустой безжизненный остров, который она представляла себе. Здесь было множество звуков: музыка, объявления, крики, напевы священников.

Темис искала среди толпы два лица, по которым истосковалась. Учитывая огромное население острова, она надеялась найти Тасоса или даже Паноса, но в любом случае существовала вероятность, что они окажутся здесь. Глядя на море, она увидела еще один ялик, бегущий по волнам, и ее настроение слегка улучшилось.

Толчок под ребра вывел Темис из забытья.

– Идем, – позвала соседка. – Наша очередь.

Пришло время их официального входа. Под музыку духового оркестра женщины проследовали под аркой. После болтанки по морю в желудке крутило, низкое солнце слепило глаза, но Темис старалась разобраться, что происходит кругом.