– Я не знаю, – испуганно пожал тот плечами. – Это не моя. Я вместе с машиной ее нашел и ехал по этому маршруту.

– Зачем? – зло сощурился Локис.

– Местности я не знаю, – торопливо пояснил Еременко, – а тут хоть какой-то маршрут есть. Не в море же он упирается. Зачем тогда его рисовать? Наверное, какой-нибудь рыболовецкий поселок.

– Вот что мы сделаем. – Локис отозвал товарища в сторону и разложил карту. – Снегоход этот – по всему видать – америкосов. Уж не знаю, специально они его оставили для нашего клиента, или еще по какой причине бросили. Это неважно. А важно то, что маршрут этот, – Володя указал на прочерченную линию, – скорее всего, упирается в их базу. Вот к ней ты и погонишь.

– Зачем? – удивился Кондратьев. – Это то же самое, что сразу выйти к коммандос и поднять лапки кверху, – резонно заметил Александр. – И потом – если мы заведем нашу тарахтелку, то нас и по следам не надо будет вычислять, хватит и грохота.

– Сейчас объясню зачем, – терпеливо ответил Володя и приказал пленнику: – Эй, ты, чаморо болотное! Раздевайся! Оденешься потеплее! – С этими словами он выбросил из аэросаней подбитую мехом куртку. – А то еще простудишься ненароком. Отвечай за тебя, паскуду! Так вот, – он снова глянул на товарища, – я сейчас надену рванину этого Еременко, возьму его снегоход и поеду в противоположную сторону так, чтобы американцы меня засекли. Им нужны не мы, а Еременко. Они наверняка знают, что у него есть снегоход. Не лапти, следы читать умеют. Тем более что это их машина, – Володя говорил быстро, экономя драгоценное время. – Они не знают, что этот гаврик уже у нас. – Он кивнул на мультимиллионера. – Значит, должны принять меня за него и двинуть за мной. Что нам и нужно.

– Поймают… – с сомнением покачал головой Александр, представляя дальнейшую судьбу плененного товарища. – И потом, что это нам даст?

– Хрена с два, – возразил Локис, – это не наши аэросани. Машина такая же, как у них. А насчет вождения – это еще бабка надвое сказала. Короче, – продолжал он, – ты под шумок заводишь нашу тарахтелку – ее не будет слышно – и двигаешь поближе к натовской базе, вот сюда. – Он покрыл пальцем изрядный кусок карты.

– А к базе-то зачем? – непонимающе пожал плечами Кондратьев. – Что эти уроды, – он ткнул большим пальцем в сторону коммандос, – что там, на базе, – хрен редьки не слаще.

– Не скажи, – возразил Локис. – Если я в условленное время не приду, значит, уже не приду. А эти «зольдатен», – он кивнул головой в сторону приближающихся морских пехотинцев, – разделавшись со мной, рано или поздно придут и за тобой. Поэтому ты не жди, а дуй на базу, если поблизости не будет другого жилья.

– Да на кой ляд?! – возмутился Александр.

– Объясняю, только быстро. Вникай, потому что повторять мне некогда, – сказал Володя, напяливая на себя одежду Еременко. – Во-первых, там тебя увидит целая куча народа, и грохнуть тебя незаметно наверняка не получится. Во-вторых, вряд ли у них есть такой приказ: убивать всех русских. Даже эти морпехи стреляли по машинам, а не по нам. Это сейчас, когда мы им хвост прижали, может начаться небольшая война. И то потому, что здесь, кроме нас и них, никого нет. А на базе совсем другой расклад. И в-третьих, уж где-где, а на своей базе им и в голову не придет тебя искать. Они даже не будут интересоваться: «А не приезжал ли случайно на натовскую базу российский спецназовец?» Ты только добейся, чтобы тебе предоставили связь. На крайняк, попроси у кого-нибудь мобильник. Солдаты – они и в Африке солдаты. Мамке позвонить дадут. Тебе нужно будет сделать только один звонок. Все. Задача ясна?

– Ясна, – с тяжелым сердцем ответил Кондратьев. – Не самое удачное предложение…

– Другого нет, – отрубил Володя, – да и времени искать другие варианты – нету. – Локис закончил переодеваться, уселся на снегоход Виктора Викентьевича и глянул на пленника, который внимательно прислушивался к их разговору. – Мой тебе совет – заткни ты ему пасть, – порекомендовал Володя, – тот еще гусь.

– Не волнуйся, – откликнулся Александр, – от меня не сбежит. Да и куда здесь сбегать?

– Я не о том беспокоюсь. – Володя пристально посмотрел на друга. – Меня заботит другое.

– Что?

– Ладно, – ушел от ответа Володя. – Ты вот что, ты не дай ему себя охмурить.

– Что ты еще там себе придумал? – насторожился Кондратьев, но его сослуживец уже не слушал. Мотор зычно зарокотал, и Володя, выжав газ до упора, рванул на встречу с американскими морскими пехотинцами…

– Я его на части разорву, этого замполита! – бесновалась Вероника Николаевна Кондратьева. – На мелкие кусочки!

– Не замполита, а заместителя командира части по воспитательной работе, – поправила свою новую подругу Антонина Тимофеевна.

– Не-е-е-ет, – мать Александра злобно глянула на собеседницу, – именно зам-по-ли-та, – четко произнесла она. – А я-то, я-то! Бестолочь. – Вероника Николаевна принялась за себя, словно фурия летая по квартире Антонины Тимофеевны, и все еще не могла успокоиться, вспоминая свой утренний звонок подполковнику Агафонову.

Разговор пошел совсем не так, как предполагала Вероника Николаевна. Она и предположить не могла, что ни один из пунктов ее ультиматума не будет принят. Наоборот. Она сама оказалась заложницей своей агрессии. После грозного: «Это, как и обещала, вам звонит мать Кондратьева», – последовал спокойный ответ:

– Здравствуйте, здравствуйте. – Голос на том конце трубки лучился радушием, и мать Александра уже была полностью уверена в своей победе. Ан нет. – А вы, Вероника Николаевна, здорово меня разыграли, – насмешливо произнес подполковник. – Особенно насчет «очень дорогой женщины».

– Что вы имеете в виду? – насторожилась Кондратьева, понимая, что разговор не будет таким гладким, как она того ожидала.

– Ну, как же – актриса МХАТа… Честное слово, вы были очень убедительны в своей роли, – искренне поздравил собеседницу Агафонов. – И к этому театру я отношусь с большим уважением, – добавил он.

– Товарищ заместитель командира по воспитательной работе, не морочьте мне голову. – Вероника Николаевна обидчиво поджала губы и, понимая, что здесь что-то не так, перешла в решительную атаку: – Я хочу немедленно узнать номер телефона, по которому мы можем связаться со своими детьми. Рядом со мной сидит и мать Владимира Локиса, – категорично добавила она.

– Вероника Николаевна, здесь у нас армия, а не детский сад. И ваш сын – солдат, а не сопливый мальчик из яслей, – в такой же резкой форме, но более мягким тоном отвечал подполковник. – А в армии, да будет вам известно, иногда выполняют боевые и учебные задачи, проходят комплексное тактическое обучение. В данный момент ваш сын находится на плановых учениях. Это все, что я могу вам сказать, – отрезал Агафонов и просительно-уничижительным тоном добавил: – И, пожалуйста, не надо больше беспокоить такими пустяками ни командира части, ни меня. До свидания, – и положил трубку.