Замечание было справедливым. Марат действительно замедлил шаг, увидев, что дверь одного из кабинетов полуоткрыта. Сквозь образовавшуюся щель был виден край стола со стоящим на нем телефоном.

Сержант, похоже, тоже это заметил.

– Товарищ подполковник! – крикнул он. – Вы здесь?

Однако никто не ответил.

– Опять, ушел, а кабинет не закрыл… – тихо, как бы про себя, пробурчал Ерохин.

«Это шанс!» – сказал себе Марат.

В туалет он попросился вовсе не потому, что ему нужно было облегчиться. Просто Бекбулатов решил попробовать подкупить сержанта, чтобы тот провел его к какому-нибудь телефону. О таких случаях он тоже слышал, и ему показалось, что в данной ситуации ничего лучшего придумать нельзя. Если мент откажется – ну что ж, значит, не судьба. А если клюнет, то звонок может очень здорово помочь Марату…

К тому же этот кабинет оказался открытым, как будто по заказу!

Бекбулатов остановился.

– Ты что? – гаркнул Ерохин. – А ну иди…

– Слышь, сержант, – полуобернувшись, обратился к нему Марат. – Тебе деньги нужны?

– Че-е-го? – изумленно протянул милиционер.

– Деньги, говорю, тебе нужны?

– Да ты что? – Лицо Ерохина вытянулось. – Да я тебя…

– Да не кипятись ты! – зашипел Бекбулатов. – Лучше выслушай! Если дашь мне позвонить, получишь сто баксов!

– Не понял… – От неожиданности сержант даже растерялся. – Ты чего мелешь-то?

– Позвонить, говорю, мне надо! Вон видишь телефон! – Марат кивнул в сторону кабинета. – Начальника твоего все равно нет. А мне нужна всего одна минута, даже меньше! И за это я тебе сто баксов дам! Понял?

Сержант не ответил. Бекбулатову это понравилось, – значит, задумался.

– Ну чего молчишь-то? – спросил он, когда молчание милиционера уж слишком затянулось.

– Двести, – сказал Ерохин.

– Чего? – посмотрел на него Бекбулатов.

– Я говорю, гони двести баксов. Тогда позвонишь.

Требуемой суммы у Марата не было. Поэтому, заглядывая в глаза милиционеру, он взмолился:

– Брат, если б имел, дал бы! Но у меня только сто! Во! – И он быстро достал из кармана мятую купюру.

Сержант поморщился, но все-таки сказал:

– Ладно! Только быстро!

– Я мигом! – обрадовался Бекбулатов, сунул в лапу Ерохина стольник и забежал в кабинет.

Сержант остался в коридоре, чтобы при первом же шорохе вытащить Марата обратно.

– Я мигом… я мигом… – бормотал тот, набрая номер на сером кнопочном аппарате с жидкокристаллическим дисплеем. Нажав последнюю цифру, Бекбулатов застыл, напряженно вслушиваясь в доносящиеся из трубки сигналы, и вдруг с жаром заговорил: – Алло, алло, это я! Да, Марат, Марат! Что? Толик? В общем, тут такое дело… Толика я вынужден был ликвидировать, а меня арестовали… Арестовали, говорю… Я звоню из отделения… Нет-нет, что вы, никто не слышит… – Бекбулатов покосился на сержанта. – Вернее, никто ничего не узнает… Да денег тут одному сунул… Ага… ага… – Марат оторвался от трубки и спросил у милиционера: – Какой у вас номер отделения?

– Восемьдесят восьмое, – ответил тот.

– Восемьдесят восьмое! – сообщил невидимому собеседнику Бекбулатов. – Вы поможете?… Поможете, да?… Ага, спасибо… – Он вытер вспотевший лоб и положил трубку.

– Ну все? – нетерпеливо поинтересовался сержант.

– Все! – радостно ответил Марат.

– Тогда иди сюда!

Сияющий Бекбулатов чуть ли не вприпрыжку выскочил из кабинета.

– Пошли в камеру! – сказал Ерохин.

– Подожди, – весело посмотрел на него Марат. – А в туалет-то!

Секунду назад он почувствовал, что переполнявшая его радость с такой силой надавила на мочевой пузырь, что неплохо было бы его освободить. Иначе оттуда может политься и тогда Бекбулатову придется узнать буквальный смысл выражения «описаться от счастья».

– Ну иди… – неохотно подтолкнул его сержант. – Вон туалет! – Он показал на ближайшую от окна дверь.

– Ага! – сказал Марат, после чего вбежал внутрь глухого квадратного помещения с торчащим посредине унитазом, быстро сделал свои дела и вышел.

– Я готов! – сообщил он милиционеру. – Веди!

Ерохин угрюмо посмотрел на него и сказал:

– Двигай вперед!

Марат выполнил указание и зашагал по коридору обратно в камеру. Все-таки его расчет оказался верен. Любого мента можно купить, вопрос только в сумме. Этому белобрысому убожеству хватило стольника. Кому-нибудь повыше, например его начальнику, нужно больше. «Впрочем, – усмехнулся Бекбулатов, – начальнику вообще ничего платить не будут… И так освободит!»

Они дошли до камеры, сержант открыл дверь и впустил Марата внутрь.

– Ну что, тебя еще не отпустили? – поинтересовался Бекбулатов у валяющегося на нарах Гриши, после того как дверь захлопнулась.

Тот, заметив явную перемену в настроении Марата, с удивлением спросил:

– А что это ты такой радостный?

– А просто так! – сказал Бекбулатов. – Дай-ка мне еще сигаретку!

Пузатый не отказал сокамернику, и через некоторое время Марат, бухнувшись на свое место, уже выпускал в потолок правильные серые кольца дыма, приговаривая:

– Хорошо! Хорошо, братан!

Его состояние настолько не вязалось с окружающей обстановкой и вообще – обстоятельствами, в которых он оказался, что Гриша даже не сразу сообразил, о чем спросить этого странного человека.

– Тебя что, отпускают? – произнес он наконец.

Бекбулатов глянул на него и рассмеялся:

– Вроде того! – И, закинув ногу на ногу, он принялся вертеть обутой в лаковую туфлю ступней, чуть слышно напевая какой-то мотивчик.

Пузатый чуть подумал и вдруг сказал:

– Жди больше. Меня вон тоже отпустить должны. А все еще держат!

В этот момент заскрипел замок и дверь открылась.

– Костылев, на выход! – объявил нарисовавшийся сержант. – Домой пора…

– О! – воскликнул Гриша. – Ну наконец-то! – Он соскочил с нар и быстро направился к двери.

– Видишь, братан, не все так плохо! – крикнул ему вдогонку Марат.

– Точно! – улыбнулся пузатый. – Ну успехов тебе! – И, остановившись в проеме, он помахал рукой теперь уже бывшему сокамернику.

– Не задерживайся! – сказал сержант, оттащил Гришу за рукав в коридор и закрыл дверь.

Как только Ерохин, последний раз повернув ключ в замке, вытащил его наружу, его лицо вдруг резко сменило выражение с угрюмого на деловое, и, повернувшись к пузатому, сержант очень тихо, чтобы, не дай бог, не донеслось в камеру, произнес: