Он и Анна на территории Аракена. Они отправятся в погоню и погибнут. Все Тени, что прибыли с нами погибнут из-за меня.

Снова из-за меня.

Я собираю последние силы, когда Даниил едва приоткрывает дверь. Хватаю ручку поверх его руки и резко дёргаю на себя, захлопывая дверь обратно. Даниил покрепче перехватывает мою талию, приподнимает меня над полом, теперь уже насильно намереваясь вытолкать меня наружу, но я упираюсь ногой в стену и бью короля локтем в лицо. Всё моё тело трясётся, и удар получается слишком слабым, чтобы разбить нос, но этого хватает, чтобы разбить губу. Молодой человек морщится от боли и теряет равновесие, когда ногой я отталкиваюсь от стены.

Мы оба падаем на пол, хватка Даниила ослабевает. Я отползаю от него на несколько метров.

– Не смей! – пытаюсь заорать, но получается сдавленный хрип.

Мне всё ещё не хватает воздуха.

Мы оба вскакиваем на ноги, Даниил хочет приблизиться, но я предупреждающе пинаю ближайший стул в его сторону.

– Хватит с меня твоих речей! – со свистом втягиваю хоть немного воздуха, моё сердце готово разорваться, но, несмотря на всё это, я пытаюсь выпрямиться, притвориться, что всё хорошо. – В следующий раз, Даниил, я встречусь с тобой только для того, чтобы убить.

– Тогда я предложу тебе больше! Мы подпишем мир с Сератом, Агата!

Я вновь замираю, не могу двинуться с места, понимая, сколько жизней с нашей стороны это может спасти.

– Если ты вернёшься ко мне, то я закончу эту войну раз и навсегда и никогда не трону ни одного из Ласнецовых.

– Откуда мне знать, что это не очередная твоя ложь?

– Я клянусь тебе, что подпишу мирный договор. Сам его составлю и подпишу первым. Ради тебя, – Даниил делает порывистый шаг вперёд, но я опять отшатываюсь, и он прекращает попытки. – Я дам тебе три дня, Агата. Если ты не придёшь ко мне до полудня четвёртого дня, то война продолжится. И в этот раз я пойду до конца, сам дойду до их дворца, чтобы забрать тебя из рук Александра.

Я не могу разобрать выражение его лица, насколько он серьёзен, потому что всё до сих пор слишком размытое, но это не имеет значения. Я как можно быстрее разворачиваюсь и выхожу через дверь, в которую вошла в этот дом.

Морозный воздух обжигает нос, лицо и лёгкие, когда я делаю несколько неловких шагов наружу, утопая по щиколотку в снегу, пытаюсь вдохнуть как можно глубже. Пью воздух, хотя лицо горит от кусачего холода. Грудь опускается и поднимается более равномерно, пелена и звон немного стихают, но ноги всё равно едва держат, а сердце продолжает стучать невпопад, распространяя колющую боль. Я вновь потеряла перчатки, обронила в той короткой схватке с Даниилом, но понимаю это, только когда Морок протягивает мне руки, и я хватаюсь за его раскрытую ладонь.

– Что произошло? – едва слышно спрашивает он.

Я не могу заставить себя что-либо ответить. Александр чувствует, как трясётся моя рука, он смотрит за мою спину на Даниила, что выходит вслед за мной, видит его разбитую губу и начинает догадываться, что разговорами у нас всё не ограничилось.

– Не надо, – пальцами цепляюсь в предплечье друга, стараясь его удержать. – У нас перемирие, помнишь?

Натянуто улыбаюсь, пытаясь разрядить обстановку, и Морок нехотя, но уводит меня подальше от домика к остальным. Я едва замечаю обеспокоенные взгляды своих новых друзей, киваю Анне, показывая, что не злюсь на неё за Елену.

– Уходим, – спокойно отдаёт приказ Морок, но сам продолжает следить за королём Аракена. – Больше нам здесь делать нечего.

В Серат мы возвращаемся быстрее. Отправляем лошадей галопом, желая как можно скорее убраться подальше с территории Аракена. Только после пересечения границы все позволяют себе расслабиться. Никому не нравится моя молчаливость и бледное лицо, я сдаюсь под давлением старшего принца и Анны, и пересказываю им наш с Даниилом разговор. Рассказываю всё, кроме его предсказания скорой смерти Александра. Я не спрашиваю Морока о том, правда ли это, не хочу тревожить ни Анну, ни его Теней. А если это и правда, то я почему-то не уверена, что он мне не соврёт. Вначале я должна поговорить с Кристианом и понять, пытался ли он намекнуть именно на это.

– Почему ты ударила Даниила? Что он сделал? – спрашивает Анна, проверяя меня на наличие каких-то травм, когда, выйдя из леса, мы остановились на небольшой привал.

Сестра не находит даже и синяка, но я не говорю ей, что королю Аракена удалось воткнуть невидимый нож мне в сердце, и теперь я нервно давлю кулаком на грудную клетку, пытаясь избавиться от неприятного чувства.

– Вы не поверите, если я скажу, что он просто споткнулся? – пытаюсь пошутить я.

– И упал на твой кулак? – хмыкает Михаил.

– На мой локоть, – согласно киваю я, натянуто улыбаясь.

Они посмеиваются, даже Александр вяло улыбается, но я знаю, что они ждут правдивый ответ.

– Я дала слабину, – честно признаюсь я. – У меня началась паника, и ему почти удалось утащить меня через заднюю дверь. Тогда я ему врезала.

Александр и ещё несколько Теней грязно ругаются себе под нос.

– Ты должна была сказать сразу! – злится Анна.

– Его бы ты тоже приложила головой об стол? – выдавливаю я смешок.

– Почему бы и нет? Пытаюсь от тебя не отставать, – бубнит сестра, успокаиваясь.

Александр приказывает собираться, мы все моментально седлаем лошадей, все хотят вернуться в резиденцию как можно быстрее.

Мы возвращаемся в поместье в Долкоре уже в середине дня, где нас приветствуют солдаты. На время я позволяю себе забыть о проблемах и чувствую себя в безопасности. Настроение улучшается, когда на пороге нас встречает Северин. Анна чуть не падает с лошади, соскальзывая с неё раньше, чем та успевает полностью остановиться. Сестра душит в объятьях своего мужа, а тот с такой любовью смотрит на Анну, что у меня щемит сердце. Улыбаюсь, глядя на их почти физически ощутимое счастье, но быстро отворачиваюсь, не в силах выдержать чувство, что моё собственное осыпается сквозь пальцы, а я ничего не могу поделать.

Я тоже приветствую короля Серата и моя улыбка для него настоящая, я скучала по его придворным манерам и внимательному взгляду. А в его порывистых объятьях ощущаю лишь искренность. Раньше я не допускала и единой мысли, что когда-нибудь смогу обрести новую семью, но чувствую, что даже Марк, который шутливо пихает меня в плечо из-за «задумчивой мины», незаметно для меня самой стал родным.