– Лучше хорошую, конечно, сразу. Потом улучшать – кучу денег потеряешь, – сказал Руслан авторитетно. – Но ты повремени с этим, пока твоё уголовное дело не решится.

Брат покачал головой:

– Наоборот, надо быстро действовать. Чтобы Христинке было где жить, когда меня посадят. А свою комнату пусть таджикам сдаст, чтобы соседи не расслаблялись.

Руслан машинально отметил, что прежде не замечал в Максе подобного злорадства – что ж, люди меняются под действием обстоятельств.

Он подумал, как опустеет без Макса дом, и они с мамой останутся совсем одни. Эта уютная комната так и останется комнатой брата, и они долго не придумают, подо что её приспособить. Мало-помалу начнут оставлять тут открытую гладильную доску, неразобранный пылесос, и комната превратится в сарай, из которого дух запустения расползётся по всей квартире… Пройдут ещё годы, и Руслан останется один в этом когда-то уютном и тёплом доме. В маминой комнате будут пылиться её вещи, создавая иллюзию, что она просто ненадолго уехала, и одинокий хозяин не станет туда заходить.

Дом погрузится в темноту и уныние, как и душа хозяина, и всю оставшуюся жизнь в нём будут звучать только неровные шаги Руслана и скрип старых половиц.

– А то переезжайте сюда, – сказал он жалким голосом, – Христина вообще в экстаз придёт жить вместе с любимым Мамсиком.

Брат засмеялся, давая понять, что принял эти слова как шутку.

– Во всяком случае, если вдруг тебя посадят, она точно может жить здесь, в твоей комнате.

– Ага, – фыркнул Макс, – бабушка, а когда ты умрёшь, можно я твою швейную машинку крутить буду?

– Нет, правда. Вместе легче, что ни говори. А освободишься, тогда и купишь жильё, какое захочешь.

Макс встал, пригладил свою безукоризненную стрижку, и Руслан подумал, какие они всё же разные, несмотря на фамильный высокий рост и сухопарость.

Сам Руслан дома носил старые, вытертые на коленях почти до прозрачности джинсы, застиранные футболки и в холодное время года шерстяные носки. Макс – совсем другое дело. В любое время он разгуливал по дому облачённым в идеально выглаженную рубашку и льняные брюки, мятые не от небрежности, а потому, что этого требовал фасон.

Он нахмурился, вспоминая, видел ли хоть раз, чтобы Макс вышел за пределы своей комнаты неодетым, и по всему выходило, что нет.

Разве можно такого человека сажать в тюрьму? Или как там правильно говорить? В лагерь? На зону?

Допустим, Макс профессионал и сумеет постоять за себя в среде зэков, но общий уклад жизни останется ему глубоко противен. Почти женская стеснительность и брезгливость – плохие качества для заключённого.

Нет, что угодно, только не на зону! Может быть, права была Елизавета Алексеевна, когда предлагала Максу написать чистосердечное?

Руслан вздохнул. Нет, неверно. Нужно бороться до конца не только за свободу, но и за своё доброе имя.

Как говорится, пока шанс есть, надо воевать, когда шанса нет – надо побеждать.

Решать Максу, потому что это его жизнь, и Руслан поддерживал бы его в любом случае, но всё же был рад, что брат отрицает свою вину даже под напором убедительных доказательств.

Когда Христина позвонила ему и срывающимся голосом объявила, что Макс задержан по подозрению в убийстве её бывшего мужа, Руслан сразу решил считать брата невиновным во что бы то ни стало, несмотря ни на какие факты. Его мучили страхи и сомнения, и какой-то бес нашёптывал в бессонные ночи, что Макс защищал любимую девушку, следовательно, должен быть оправдан если не в глазах закона, то в глазах всех порядочных людей точно.

Брат отмалчивался, и Руслан изо всех сил сдерживал своё любопытство, понимая, что допросов Максу хватает и без него, и помимо всего прочего вымучивание подробностей будет выглядеть как недоверие.

Руслан предложил кандидатуры нескольких маститых адвокатов, а когда Макс доверился Ирине Эльханановне, то уладил все формальности и заплатил из своих денег. Собираясь летом обновить дачу, Руслан отложил приличную сумму, но как только случилась эта беда, сразу передал её матери, чтобы она распорядилась деньгами в интересах Макса. Что ещё можно было сделать для брата? Только окружить любовью и заботой, хотя, судя по сияющей физиономии Макса, с этим у него всё сложилось наилучшим образом.

Словно подслушав его мысли, зазвонил мобильник брата.

Глаза его загорелись, как только он взглянул на дисплей, и Руслан понял, что это Христина. Из деликатности он хотел встать и уйти, чтобы не мешать влюблённым разговаривать, но Макс мягко удержал его за плечо.

Крепко прижав телефон к уху, а второй рукой прикрывая рот так, будто разговаривает в оживлённом и шумном месте, Макс встал возле окна:

– Да, солнышко… хорошо, солнышко… А ты как там без меня, любимая?

Пряча улыбку, Руслан сделал вид, будто внимательно изучает корешки книг на полках, хотя ничего особенно не изменилось там за последние пятнадцать лет. Классический набор «макулатурных» изданий: Конан Дойль, сказки скандинавских писателей, «Чёрный консул»…

И среди классиков вдруг самозванцем притулился пёстрый романчик Лизы Шваб! Вспомнив, что продолжение этой книги у него нашла во время обыска Елизавета Алексеевна, Руслан смутился. Что бы у него под подушкой в тот день не оказаться томику Достоевского! На худой конец, какому-нибудь хирургическому журналу!

– Хорошо, заинька, обязательно… – продолжал Макс, а Руслан вдруг вспомнил, с каким боем Алина, бывшая жена, пыталась заполучить от него всех этих солнышек и зайчиков, и неприязнь Макса к сюсюканью стала одной из главных причин развода, а теперь поглядите-ка на него!

– Посмотрю, прямо сейчас и посмотрю… Ты только возвращайся скорее… Я скучаю…

Руслан скосил глаза и начал было прикидывать, как ускользнуть из комнаты, не прерывая потока нежностей, но тут Макс внезапно чертыхнулся, зачем-то потряс свой телефон, затем набрал номер, и Руслан со своего места услышал противный звук, оповещающий, что абонент находится вне зоны действия сети.

– Чёрт, сел, – сказал Макс и тут же расплылся в улыбке. – Ладно, пока подключит зарядку, пока то-сё, посмотрю, что она мне там прислала.

Он потянулся за старым ноутбуком, которым пользовался после того, как следствие изъяло его устройства, Руслан пожелал приятного вечера, и с трудом поднялся с дивана. В дверях обернулся, решив попросить Макса всё-таки сделать ему на ночь обезболивающий укол, как вдруг тот коротко вскрикнул и, не выпуская из рук ноутбука, вскочил и быстро заходил по комнате.

– Стой! Надо срочно связаться с Елизаветой Алексеевной!

Руслан удивился, но молча пошёл за своим телефоном. Надо так надо.

Когда вернулся, брат набирал Христину, слышал, что абонент вне зоны, сбрасывал и тут же звонил снова.

– Так я связываюсь со следователем? – спросил Руслан. – Может, скажешь, что случилось?