— Что у тебя с ним?

Ласкарирэль оглянулась по сторонам, словно их могли подслушать.

— С Хауком? Н-ничего!

— Ничего себе «ничего»! — фыркнула Видящая и подсела ближе. — Я видела, как ты прижималась к нему в пещере, а он обнимал тебя за плечи. И как он потом тащил тебя на себе, хотя давно мог поставить на землю! Он заботится о тебе! Признавайся — вы влюблены?

— Нет! Нет! — Девушка затрясла головой. Ей было неприятно вспоминать подробности, но младшие сестры не лгут старшим сестрам, а ученицы — своим наставницам. Так повелось в Ордене Видящих, и она призналась:

— Хаук заботится вовсе не обо мне. Он думает, что я ношу его ребенка…

— Ах, вот оно что! Это правда?

— Я еще не знаю. Он заботится на всякий случай — а вдруг…

— А ты сама? Ты хочешь ребенка?

Прямой вопрос поставила девушку в тупик. С нею еще никто не разговаривал о таких вещах.

— Я как-то не думала об этом, — призналась она. — Я боюсь… Наверное, мне надо хотеть создать семью — я ведь уже не девственница, а в Ордене…

— А в Ордене каждая третья волшебница давно уже стала женщиной! — ошарашила ее Видящая. — Даже я… правда, это совсем не имеет отношения к твоей проблеме! Знай одно — в Ордене на девственность волшебниц смотрят сквозь пальцы. Иногда связь с мужчиной даже помогает усилить магические способности — девственность как бы запирает твой дар, и его приходится выпускать на свободу. Важно другое — хочешь ли ты иметь детей. Ибо быть Видящей и быть матерью — совершенно разные вещи. Одно исключает другое, поэтому каждая забеременевшая Видящая встает перед выбором — оставить ребенка и распрощаться с магией или избавиться от плода и снова встать в ряды волшебниц.

— И что? — жадно спросила Ласкарирэль.

— Большинство выбирает аборт, — честно ответила волшебница. — Ибо пока ты носишь ребенка и кормишь его грудью, ты не можешь колдовать! Твоя сила засыпает на это время. А при попытке ее разбудить происходит выкидыш. Поэтому думай сама, чего тебе больше хочется. А я готова помочь. Есть много способов с легкостью избавиться от плода. Ты даже ничего не почувствуешь, уверяю тебя!

Ласкарирэль прижала руки к животу. Откровенность старшей Видящей пугала ее. Она свободно рассуждала о таких вещах, какие среди ровесниц Ласкарирэли не приходили никому в голову. Правда об Ордене и царящих в нем нравах ошеломила девушку. Она попыталась привести мысли и чувства в порядок.

— Но, — на ум ей пришла интересная мысль, — если я до сих пор вижу и могу колдовать, значит, я не беременна?

— Да, это так! — улыбнулась волшебница. — И тебе не о чем беспокоиться!

«Как раз теперь мне и есть о чем беспокоиться! — мрачнея, подумала Ласкарирэль. — Особенно если учесть, что Хаук обещал убить меня через десять дней!»

Мысли ее понеслись вскачь — как сделать так, чтобы спасти свою жизнь? Удрать? Пусть она не пленница, но ей все равно некуда идти. Она не знает гор, она заблудится и пропадет. Уговаривать Хаука бесполезно — он упрям, как… как орк! Остается надежда на лорда Шандиара — он должен суметь защитить родственницу своей покойной жены.

Тот вернулся как раз к этому времени, притащив целую охапку хвороста. Для высокородного лорда, который лишь на охоте, да и то не всегда, помогал слугам разжечь костер или разбить лагерь, он справился с задачей неплохо. Но к тому времени, когда вернулся Хаук с добычей, почти половина запасенных дров уже прогорела и превратилась в угли и золу.

Орк принес двух горных куропаток и целую пазуху прошлогодних кедровых шишек. Они частично расшелушились, но в них было достаточно орехов, чтобы подкрепиться. Хаук лишь скривился, увидев, сколько хвороста заготовил эльф, но вслух ничего не сказал.

Корни, добытые Ласкарирэлью, запекли в золе, куропаток зажарили на вертеле и расправились с ними так быстро, что не успели опомниться. Вытерев жирные пальцы о штаны и закинув в рот горсть кедровых орешков вместе со скорлупой, Хаук лениво поинтересовался у сидевшего по другую сторону костра лорда Шандиара:

— Ну что? Продолжим?

— Что? — Тот осторожно, задумчиво жевал печеные коренья, явно не зная, куда их лучше выплюнуть, чтобы никто не заметил.

— Ну убивать друг друга! — сплюнув перемолотую шелуху, Хаук отправил в рот новую горсть орешков. — Или ты передумал?

— Драться надо на голодный желудок, — неожиданно заартачился высокородный лорд.

— Отлично! — Хаук снова сплюнул и принялся ковырять в зубах веточкой. — Значит, завтра на рассвете? Или сегодня вечером? Какая заря тебе больше нравится?

— Утренняя, — подумав, ответил лорд Шандиар.

— Правильно. — Хаук внимательно осмотрел вытащенную из щели меж зубов скорлупку и бросил ее в костер. — Сразу можно прикопать труп и идти дальше своей дорогой. А то ночевать рядом с мертвецом… брр! Ваши покойники, случайно, не встают по ночам, чтобы мстить убийцам?

— У нас ни разу не водилось ничего подобного, — с достоинством ответила вместо лорда Видящая.

— Просто прекрасно! — Хаук с хрустом потянулся так, что на спине угрожающе затрещала рубашка. — А наши мертвецы, случается, встают! Но, — тут он поманил пальцем Ласкарирэль, — я открою вам один секрет, как обезопасить себя от моего трупа. Надо всего лишь отрубить голову и, когда закапываешь тело, приставить ее к заднице! — Для наглядности он похлопал себя по соответствующему месте. — Так и похоронить. Запомнила?

Он смотрел ей прямо в глаза, и девушка вынужденно кивнула. Она представила себя, отпиливающую голову свежему трупу Хаука, и ее замутило.

— Хотя, — продолжал он, так же нахально пялясь на нее, — еще десять дней мне бы не помешало пожить.

— Девять, — прошептала девушка. — Осталось девять.

— Точно? — Хаук растянулся на земле, закинув руки за голову. — Что ж, девять так девять… Священное число… Через час выходим!

— Почему? — подал голос лорд Шандиар. — Ты куда-то спешишь?

— А ты нет? — Хаук уже закрыл глаза, приготовившись вздремнуть. — Я изгнанник, — равнодушно, как о снеге зимой, объявил он. — Мне идти некуда. У меня ни дома, ни семьи, ни друзей, ни долгов… ничего…

Он повернулся набок, на ощупь подтянул под голову мешок с вещами и задремал.

— Кстати, — внезапно в наступившей тишине промолвил лорд Шандиар, тоже устраиваясь отдохнуть, но по другую сторону костра, — когда я ходил за хворостом, я увидел небольшой ручей в той стороне, — он указал рукой. — Так что, если хотите, можете сходить и умыться! Судя по всему, здесь нет ни диких зверей, ни следов разумных существ.

— Хорошая мысль, — откликнулась Видящая и взяла Ласкарирэль за руку. — Пойдем, сестра!

Больше всего на свете девушке сейчас хотелось прилечь и тоже уснуть, тем более на сытый желудок. Но вместо этого она поплелась за волшебницей. А дойдя до ручья, который на самом деле оказался близко, просто пару раз плеснула ледяной воды на лицо и, обхватив колени руками, уселась на камушек, терпеливо ожидая, пока можно будет вернуться к костру и вздремнуть.