…«Калипсо» погибала. Стоны корпуса и кряхтение шпангоутов заглушал только шум воды, рвущейся через пробоину в трюмы. Элиза была права: судно погружалось, и с каждой минутой все быстрее. Пузыри воздуха с шумом проносились мимо иллюминаторов рубки. Снизу их подсвечивал странный красноватый свет.

Шарлотта закусила губу. Почему, почему это случилось именно с ними? Потому что и Рембо, и Гумбольдт, и капитан «Калипсо» слишком полагались на технику и приборы? А в результате ни сонар, ни новейшая паровая турбина высокого давления не помогли избежать опасности. Человеческая косность, упрямство и неготовность ко встрече с неизведанным, неспособность принимать быстрые решения сыграли роковую роль. Теперь великолепное судно постигнет участь всех кораблей, пропавших близ этого архипелага в последние несколько месяцев.

К счастью, в судовой электросети еще было напряжение: лампы в рубке мигали, но все же продолжали светить. Это было удивительно – ведь большая часть корабля, включая машинное отделение, где располагались генераторы, уже должна быть затоплена. Но, в конце концов, это всего лишь вопрос времени, и вскоре свет погаснет, и им с Элизой придется провести последние часы жизни в полной темноте.

Шарлотта сглотнула и услышала характерный щелчок в ушах – верный признак того, что давление воздуха растет. Пришлось зажать нос и сделать резкий выдох, чтобы выровнять давление во внутреннем и внешнем ухе.

Внезапно за запертой дверью рубки послышались голоса. Кто-то судорожно закашлялся, затем в дверь энергично постучали.

– Есть тут кто-нибудь? – раздался мужской голос. Мужчина говорил по-французски.

– Да, – ответила Элиза. – Здесь две женщины.

– Откройте ради Бога!

– Это те, кому удалось спастись с верхней палубы! – воскликнула Элиза. – Надо их впустить. Скорее, помоги мне!

Шарлотта выбралась из своего укрытия под столом и подползла к Элизе. Корпус корабля по-прежнему сохранял сильный бортовой крен. Совместными усилиями женщины попытались открыть замок, но в момент катастрофы переборка сместилась, и дверь заклинило в проеме. Наконец, им удалось отодвинуть засов и немного приоткрыть створку.

В коридоре, ведущем к рубке, столпились семеро совершенно обессилевших и измученных матросов. Один из них был ранен и едва держался на ногах – ему помогали товарищи. Обширная рана на виске обильно кровоточила. Шарлотта узнала в раненом Клемана, приветливого и общительного механика, с которым Оскар проводил много времени.

– Входите же скорее, – торопила Элиза, помогая мужчинам протиснуться сквозь дверную щель. Когда все наконец оказались в рубке, она выглянула в коридор.

– Есть там кто-нибудь еще?

Клеман покачал головой.

– Боюсь, что нет.

Шарлотта почувствовала, как у нее сжимается сердце.

– А остальные?

– Думаю, они не успели спастись.

– Боже правый…

– Необходимо как можно плотнее закрыть дверь, – посоветовал Клеман. – Вода продолжает прибывать.

– Помоги мне, Шарлотта, – сказала Элиза. – Сама я не справлюсь.

Женщины вдвоем навалились на дверь. Щелкнул ригельный запор, обеспечивающий водонепроницаемость. Затем они присоединились к матросам.

Мужчины выглядели так, словно им довелось пройти сквозь ад. Двое-трое попросту повалились ничком на палубу рубки, обхватив головы руками, чтобы хоть на время отключиться от происходящего, остальные устремились к иллюминаторам, чтобы оценить ситуацию.

Клеман приложил к виску платок.

– Позвольте, я осмотрю вашу рану! – проговорила Элиза.

– Это всего лишь ушиб и ссадина, – ответил Клеман. – Не о чем беспокоиться. Спасибо, что вы нам открыли, но, к сожалению, это ничего не меняет – вскоре вода доберется и сюда.

– Кто на нас напал? – спросила Шарлотта. – Вам удалось увидеть, что это было?

– Это… – Клемент на миг запнулся. – Какое-то подобие гигантского кальмара или осьминога. Затрудняюсь описать его более ясно. Но вряд ли это обычное животное – его конечности-захваты, которыми оно разрушило борт «Калипсо», явно изготовлены из металла. Но мощь монстра просто невероятна: схватив «Калипсо», он увлек его в глубину словно игрушечный кораблик. Нам семерым повезло, что мы успели вовремя нырнуть в трюм, а остальные… Многих смыло за борт – море вокруг буквально кипело, я давно не видел волн такой высоты… Господи, такое и представить невозможно…

– А капитан?..

Клеман не ответил. Опустив голову, он снова взялся за платок, чтобы вытереть кровавую струйку, сбегавшую по виску. Ответ был ясен без слов.

Элиза коснулась его плеча.

– Но ведь мы-то еще не мертвы! Поэтому не следует опускать руки. Пока в нас теплится хоть искра жизни, остается надежда. Какое бы существо на нас ни напало, мне кажется, оно руководствуется определенными соображениями и наделено разумом. Я не верю, что чудовище топит корабли только из слепой жажды разрушения. За этим стоит нечто большее, какой-то план…

Клеман вопросительно поднял брови.

– Вы полагаете, дьявол занимается планированием своих действий?

– Я в этом глубоко убеждена.

– При всем моем уважении к вам, мадам, мы находимся на глубине нескольких десятков метров под поверхностью воды, и вокруг на десятки миль не найти никого, кто мог бы прийти к нам на помощь. Это конец, понимаете? И обсуждать тут нечего.

Тон, каким механик произнес эти слова, заставил Шарлотту содрогнуться. Она крепче прижала к груди Вилму.

В этот миг от иллюминатора в правом борту подводной рубки донесся возглас:

– Скорее сюда! Смотрите, смотрите – там свет!

Клеман поднял голову.

– Что там?

– Понятия не имею, что это может быть!..

Матрос, стоявший у иллюминатора, указывал куда-то вниз, в глубину. При этом лицо у него было таким, словно он лицом к лицу столкнулся с привидением.

Шарлотта оставила Вилму и последовала за механиком. А в следующую минуту увидела то, что привело матроса в такое возбуждение. Там, куда погружалась «Калипсо», тянулась широкая донная расселина, дно которой было усеяно светящимися точками. И чем дольше она смотрела, тем больше их становилось. Вдали мерцало размытое багровое зарево. Морское дно выглядело отсюда, как сундук, наполненный сверкающими драгоценными камнями.

Но еще более ошеломляющим было то, что все эти светящиеся точки стремительно перемещались.

Зрелище тонущего корабля было пугающим и одновременно завораживающим. Подсвеченная снизу багровыми отблесками, обшивка «Калипсо» казалась раскаленной. Нос, борта и корма корабля были словно охвачены языками пламени. И пока судно медленно растворялось во мраке глубин, четверо искателей приключений, заточенных в кабине батисферы, не могли отвести глаз от этого величественного, как древнегреческая трагедия, спектакля.