О чем он говорит? Брайан не мог такого сделать. Да и никто не смог бы…

Его снова охватила лихорадка; стало еще жарче, чем прежде, как будто болезнь пришла в ярость от того, что на нее не обращают внимания, и теперь готовилась отомстить. Боль охватила все суставы и мышцы. Лицо сделалось влажным и липким. Брайан потрогал лоб, потом взглянул на свои пальцы: они были в крови.

Пукки продолжал качать, ритмично нажимая на грудь мальчика. На несколько мгновений он прервал движения, пощупав пульс на шее раненого.

Брайан ждал, надеясь, что Пукки хоть что-то там нащупает, но тот раздраженно покачал головой:

– По-прежнему никакого пульса.

Он продолжил непрямой массаж сердца.

Звук сирен неумолимо приближался. Ждать оставалось совсем недолго. Брайан наблюдал, как Пукки пытается спасти мальчика. Возможно, это все еще происходило во сне. Возможно, если бы Брайан оказал первую помощь сразу же, вместо того чтобы приставлять к нему пистолет, мальчик все еще был бы жив…

– Брайан, слезай с фургона, – скомандовал Пукки.

Темноту ночи разрезали лучи красно-синих мигалок. Патрульные машины повернули на Джири-стрит. Клаузер еще раз взглянул на мальчика: страшно обожженное тело, разбившееся после падения с высоты четырех этажей… А если бы ему не приснился этот подросток? Весь этот гнев, вся ненависть… как он мог испытывать такое к человеку, которого никогда в жизни не видел?

– Брайан!

Крик Пукки прервал его размышления.

– Спускайся, – сказал напарник. – Я здесь сам разберусь. Никому ни слова. Говорить буду я, понял?

Брайан кивнул. Он соскочил вниз и уселся прямо на асфальт, спиною к зданию, с которого свалился охваченный пламенем Джей Парлар…

На крыше фургона Пукки продолжал упрямо массировать грудь подростка. Он решил, невзирая на то, есть пульс или нет, продолжать делать это до приезда медиков.

Брайан закрыл глаза.

Примерно так, наверное, и сходят с ума…

В полуквартале восточнее разбитого автофургона на углу Джири- и Ларки-стрит стояли два подростка. Они увидели вдали перед собой четыре патрульные машины, «Скорую помощь» и кучу снующих повсюду копов. Один из подростков был намного крупнее своего товарища. Тот, что поменьше, носил черную трикотажную толстовку с капюшоном, который сейчас натянул на голову. Его звали Айзек Моузес.

Другой мальчик был одет в темно-красную куртку с золотистыми рукавами и золотыми буквами «ВС» на груди. Его звали Алекс Пейнос, и ему не терпелось выяснить, что здесь все-таки происходит.

– Боже мой, – сказал Айзек. – Алекс, мне кажется, тот полицейский хотел выстрелить в Джея.

Алекс кивнул:

– Я узнал этих свиней. Того, что в черном, зовут Брайан Клаузер. А толстяка – кажется, Пукки. Они уже были у меня дома.

– У тебя дома? Ничего себе! Что же нам теперь делать?

На этот вопрос Алекс ответить не мог. Он посмотрел на черную толстовку своего друга. Айзек думал, что какой-то отморозок убивает всех, кто носит цвета «БойКо» и поэтому сам такую одежду не носил. За это Алекс обозвал Айзека трусом и бабой. Но увидев, что произошло с Джеем, он пришел к выводу, что идея расстаться с атрибутами «Бостонского колледжа», возможно, не так уж и плоха.

– Алекс, друган, что-то мне не по себе, – пробормотал Айзек. – Может быть, нам следует обратиться в полицию?

– Все копы – дерьмо.

– Да, ты же сам говорил, что они приходили к тебе домой, но ведь ничего плохого не сделали. И тот полицейский в черном, ведь он все-таки не застрелил Джея. Кроме того, ведь эти копы… Ну, не они же подожгли Джея и сбросили с крыши, правильно?

Алекс присмотрелся. Один из двух копов, которые заходили к нему в квартиру, тот, который одет во все черное, стоял позади санитарной машины. Врач обрабатывал ему лицо. Другой, толстяк, наверняка крутился где-то рядом, но Алекс пока не видел его.

Джей все еще лежал на крыше фургона. По всей видимости, он не шевелился. Рядом с ним находился второй врач, но он, похоже, никуда не спешил.

– Думаю, что Джей умер, – проговорил Алекс.

Лицо Айзека сморщилось, голубые глаза сузились, из них брызнули слезы.

– Умер? Наш Джей? Ну как же так, Алекс!

– Помолчи, – сказал Пейнос. – Я должен подумать.

Айзек был прав в одном: тот полицейский не застрелил Джея. Но, может быть, только потому, что Джей и так находился при смерти после падения с такой высоты… Если б Алекс с Айзеком оказались здесь раньше всего на несколько минут, наверное, то же самое произошло бы и с ними… Эта парочка копов явилась к Джею домой в три часа утра. А теперь Джей умер…

Айзек потянул Алекса за рукав.

– Пошли, брателло, – сказал он. – Давай сходим к полицейским. Ну, к другим полицейским, не к этим. Иначе нам точно не сдобровать.

Алекс покачал головой:

– Ни за что. К каким бы копам мы ни подошли, эта парочка обо всем узнает и не даст нам покоя. Копы всегда трутся с копами, как ни крути, и им глубоко наплевать на закон, справедливость и на все остальное. Нужно на время отыскать какое-нибудь приличное убежище и переждать там. И еще нам понадобится оружие.

Алекс зашел за угол, чтобы не попадаться на глаза полицейским, суетящимся на Джири-стрит. Он направился на север по Ларкин, затем остановился, вернулся и, схватив Айзека за шкирку, затащил его за угол.

Все свои действия Пукки совершал машинально. С одной стороны, он обращал внимание на все мелочи. С другой – руководил другими копами, отправляя их на тот или иной участок, чтобы собрать информацию. А еще не переставал думать о том, что творилось с его напарником.

Сам Пукки страдал излишним весом, был тучен и на вид неповоротлив. Но только на первый взгляд неискушенного зрителя. От Брайана он отстал на два квартала и свернул за угол как раз в тот момент, когда охваченное пламенем тело Джея Парлара рассекало вечерний воздух. Брайан стоял на тротуаре, когда тело мальчика грохнулось на крышу автофургона. Сам Брайан никак не мог сбросить оттуда беднягу.

Когда Пукки подбежал ближе, он почти задыхался. Нет, ему действительно следовало что-то предпринять для поправки своей физической формы. А потом этот сумасшедший прыжок Брайана! Прыгнуть так высоко… Нет, невозможно. Ну, может быть, Брайан подскочил, потом оттолкнулся от поручня на стенке фургона, как какой-нибудь каскадер, умеющий забираться на голые стены… Он в тот момент, конечно, находился далековато от него, да и на улице уже стемнело… Пукки бы вообще ничего не увидел, если бы не уличные фонари… И еще этот горящий мальчишка… Нет, слишком много переменных, чтобы решить такое непростое уравнение.