Итак, перед нами вопрос нашего с вами предназначения.

Есть ли оно? А если есть, как с ним быть?

Итак, что вы думаете теперь о «богатстве» своего «выбора»?

Не знаю, как у вас, но у меня лично никакого «выбора» нет, не говоря уж о каком-то его «богатстве». Бессмысленно городить иллюзии и гоняться за розовыми единорогами. Реальность ровно такова, какова она есть.

Точно так же, как и в нашем рассуждении о месте и времени нашего рождения, у нас нет ничего, кроме того, что «по случаю» нам выпало. Впрочем, это лишь для нас — «случай», а в действительности — закономерность.

С закономерностями можно пытаться спорить, выражать своё ими недовольство, но это ничего не изменит, поскольку другой «случайности» у нас нет. Закономерности надо заставлять работать на себя, раз уж мы и вправду считаем себя «центром Вселенной».

В качестве эпиграфа к этой главе я взял знаменитое высказывание, принадлежащее самому молодому в истории США президенту страны — Теодору Рузвельту. Он стал им в 42 года — это как мне сейчас.

Впрочем, те, кто знает историю, могут сказать, что Теодор Рузвельт стал президентом «случайно». Действительно, он был избран лишь вице-президентом, а президентом оказался лишь потому, что его босса — президента Уильяма Мак-Кинли — застрелил анархист-одиночка.

Кто-то скажет — мол, легко это говорить: «Делай, что можешь, с тем, что имеешь, там, где ты есть», если президентский пост сам падает тебе в руки.

Но подумайте об этом иначе: что будет, если вы не делаете то, что вы можете, с тем, что вы имеете, там, где вы есть? Вы не преуспеете, куда бы и что бы вам ни упало!

«Богатство выбора» иллюзорно, потому что это гипотетическая вещь. Фактически же вы там, где вы есть, у вас есть то, что есть, и вы или делаете с этим то, что можете с этим делать, или не делаете этого.

Если не делаете, а ждёте какого-то другого «счастливого случая» (вдруг, например, сделают вас президентом), это печально. Печально хотя бы потому, что такие «случаи», как мы уже выяснили, даже если они и возможны, как с выигрышем в лотерею, не делают людей «счастливыми».

К любому «случаю» надо быть готовым. Ведь любой «случай» оказывается, по существу, не наградой, а внутренним вызовом для человека. Кроме того, любой «случай» должен быть доведён до ума. В противном случае наивно надеяться на следующий «случай». Вы застрянете в складке.

Учитывая дальнейшую карьеру нашего героя (а Рузвельт был избран и на второй президентский срок) он был вполне готов к реализации представившейся ему возможности.

И вы находитесь ровно в таком же положении: не важно, что на кону — президентский пост или продвижение по карьерной лестнице в небольшой фирме, — вы или готовы действовать, или нет.

Но, как говорил другой великий политик — Уинстон Черчилль: «Всякая хорошая возможность заявляется к нам в рабочем комбинезоне и с лопатой в руках». Это обстоятельство, поверьте, является фундаментальным: каким бы замечательным ни был «случай», он потребует от нас прибегнуть к усилию, мы будем вынуждены сделать ставки, причём, возможно, очень большие.

Но готовы ли мы на такие усилия и на эту цену? Сказать по правде, наш мозг находится в слишком комфортных условиях, чтобы совершать какие-то усилия. Да, жить можно, сексуальное удовлетворение — не проблема, а в остальном — «я и так самый умный».

Зачем нам себя нагружать, платить, рисковать? Зачем брать на себя ответственность, что-то придумывать, изобретать? В конце концов, это значит, что надо самих себя менять, а зачем? Чего ради? Журавля в небе?..

Если спросить человека, почему он не пытается преуспеть на своей работе (не делает того, что он может, с тем, что он имеет, там, где он есть), он, скорее всего, скажет, что «не видит в этом перспектив».

Но, ей-богу, это удивительная вещь! А где он видит эти загадочные «перспективы»? Воображает гипотетически? И давно он стал принимать свои фантазии за реальность? Если так, то, возможно, надо начать не с просмотра вакансий, а с консультации у психиатра.

Допускаю, что у меня просто туго с воображением, но я не понимаю, какие ещё могут быть варианты, как не делать того, что мы можем, с тем, что мы имеем, там, где мы есть?

Конрад Лоренц написал свою знаменитую книгу «Оборотная сторона зеркала» в советском лагере для военнопленных. Мой любимый философ Людвиг Витгенштейн написал свою главную работу — «Логико-философский трактат» — в итальянском плену, угодив туда с фронта Первой мировой войны. Наконец, выдающийся психолог Виктор Франкл создал свою систему психотерапии, находясь в фашистском концентрационном лагере.

Все они делали то, что могли, с тем, что имели, там, где они находились.

И другие варианты просто отсутствуют. Но говорить, что перспектив нет, — просто нелепо. Откуда вы это знаете? Вам так кажется? Ещё не догадываетесь — почему?