Лекант прояснел лицом. Улыбнулся.

– Целоваться, – хитро сказал он.

– Ну нет, – храбро возразила я, хотя у самой внутри все заныло от вожделения. – Мне надо выспаться. Ты не забыл, что нас завтра ждут на телевидении?

– А, это тот мужичок с бумажками, очень говорливый.

– Именно.

– Как его имя?

– Акакий Кашкин.

– Труднопроизносимое имя. Так могли бы звать демона.

– О! Ты знаешь что-то о демонах?

– Мне вдруг вспомнилось, как я боролся с ними.

– Боролся с демонами? Где?

– На подступах к Древу Дара. – Лекант вдруг замкнулся. – Не надо об этом, любимая.

– Хорошо, – согласилась я и прижалась головой к его плечу. – Вот, кстати, я хотела тебя спросить: а ты читать умеешь?

– Конечно, – немного удивленно ответил Лекант.

– И на русском языке?

– На каком языке?

– На том, на котором мы сейчас говорим.

– Да.

– А откуда в тебе эта способность?

– Не знаю. Я просто чувствую, и все.

– А кстати, какой ты национальности? Или у дхианов не бывает национальности?

– Я не знаю, что такое национальность, – как-то хитровато сказал Лекант. – Объясни.

– Как объяснить?

– Мм, поцелуем.

– Лекант, что ты со мной делаешь…

Его руки легли мне на талию.

– Тийя, я тебя обожаю.

Некоторое время мы целовались, забыв обо всем. Потом я побоялась, что будет еще одна вспышка сверхновой, и тихонько отстранилась от Леканта. Он все понял и не стал настаивать, только грустно посмотрел на меня.

– Однако вернемся к чтению, – сказала я хрипловато. – Не хочешь этим разнообразить свой досуг?

Я подвела его к шкафу с книгами.

– Это книги? – чуть удивленно спросил он.

– Да. – Я достала томик стихов Надежды Колосковой. – В Шамбале книги выглядят иначе?

– Ага.

– Хочешь, почитаю?

– Почитай.

Я раскрыла наугад и прочла:

Отзвонили в преддверии праздника.

Колокольня – оплывшей свечой.

В этой жизни случается разное,

Не жалейте, мой друг, ни о чем.

Улыбнитесь в ответ на проклятия,

Это, право, несложно суметь.

Пусть сегодня с советом некстати я,

Сберегите в душе и в уме —

Пригодится. Ведь столько нам вынести,

Перекладины плечи натрут…

И никто не воскликнет нам: «Вы ести

Миру свет». Только пыль на ветру.

Соль – глазам. Ох, как маяться много нам

По дорогам под вечным дождем…

Но не стоит возиться с итогами.

Наше время придет. Подождем.

– Хорошо, – улыбнулся Лекант. – А теперь, позволь, почитаю я.

Он взял у меня из рук книгу и, пролистав, нашел:

Жребий короля или поэта

Ни к чему. И мне ли выбирать?

Дал мне Бог печалиться за этот

Мир, в котором нечего терять.

Если б не холмы Твои, не горы,

Если б не пруды, как зеркала.

Никуда бы дальше Вокулёра

Я, Владыка, в жизни б не пошла.

Но душа осмелится и кинет

Всех и вся, что были ей дружны…

Отчего у ангелов такие

Лица – словно радуга нежны?

Это все лишь по Господней воле.

Опустите меч. Окончен бой.

Если б не сады Твои, не поле,

Не разлив небесно-голубой!

Как сияет небо на востоке!

Я уйду. Не будет больше битв.

Дал мне Бог молиться за жестокий

Мир, в котором некому любить.

Лекант читал не как профессиональный чтец или диктор. Но от его голоса у меня мурашки бежали по коже. И стихи из цикла «Песни Жанны д’Арк» звучали совсем по-новому. А потом Лекант сказал:

– Я знал ее.

– Кого?

– Жанну. Орлеанскую девственницу.

– Правда?

– Да. Я никогда не лгу, Тийя. Дхианы никогда не лгут.

– Тогда расскажи мне про Жанну. Я очень люблю ее и жалею. Я даже сочинила пьесу про нее. Правда, ее нигде не напечатали…

– Хорошо, расскажу. Но ты вроде бы хотела спать…

– Передумала. Высплюсь как-нибудь потом.

Мы раздвинули диван и улеглись рядом. Лекант обнял меня за плечи и стал рассказывать о том, как юной Жанне явился архангел, как она отправилась в свой нелегкий путь, целью которого было коронование дофина Карла… Я жадно слушала, и сна не было ни в одном глазу.

А потом я спросила:

– Скажи, а разве это было невозможно?

– Что?

– Чтобы ее не сожгли?

Лекант помолчал немного, а потом ответил:

– Ее судьба уже была написана и завершена. Я не мог ее спасти.

– Ты?! Но ты пытался?

– Да. Она была мне другом.

– Ты любил ее?

– Не так, как тебя, Тийя. Жанна, она… Ее невозможно было желать.

– А меня ты желаешь?

– Больше всего на свете, Тийя. Наверное, ни один мужчина не желал женщину так, как я тебя.

Лекант прижал меня к груди и вздохнул.

– Спи, Тийя, – прошептал он. – Тебе нужно отдохнуть.

И на меня навалился сон.

Проснулась я от аромата кофе и разговора.

Боже, который час?!

Ф-фу, половина девятого утра… А то я испугалась, что мы на телевидение опоздаем.

Хотя… Может, не стоит туда вообще ходить?

Но вроде пообещали.

И потом, меня немного грела мысль, что мы с Лекантом засветимся на телеэкране. Все-таки какая-никакая, а слава.

А я, если честно, сама не своя до славы.

Я оправила на себе вечернее платье, в котором так и улеглась спать, и вышла на кухню.

Там родители пили кофе и угощали Леканта.

– О! – поприветствовала я их. – Так вы вернулись от дяди Саши?

– Да, – сказала мама. – Ох, зачем мы только пили рислинг! Такая изжога!

– Пить вредно, – наставительно произнесла я. – Кофе спасает?

– Спасает, – засмеялся папа. – Мы с Лекантом пьем уже по третьей чашке. Кстати, мы сказали дяде Саше и тете Любе, что ты скоро выходишь замуж.