— Первую часть программы ты уже выполнил, — заметила Нелли; уголки ее губ насмешливо приподнялись.

«Кажется, не все еще потеряно», — подумал Деймон, а вслух сказал:

— Тогда давай выполним вторую, — и жестом пригласил ее сесть.

Нелли бросила на него скептический взгляд. И в тот самый момент, когда Деймон уже не сомневался, что она повернется и исчезнет, Нелли вошла в дверь и решительным шагом направилась к предложенному ей стулу. Усадив ее, Деймон сел напротив и улыбнулся, скрывая чувство облегчения.

Когда Нелли занялась своей салфеткой, Деймон заметил, что у нее дрожат руки.

— Мне надо кое-что узнать, — начала она, не глядя на него. — Для меня это очень важно.

— Узнать что?

— Изменилось ли что-нибудь в моем положении здесь, в Роузвуде, из-за того, что произошло между нами сегодня днем. — Она подняла голову и посмотрела на него изучающим взглядом.

Деймон видел, что, несмотря на спокойный вроде бы взгляд, она явно напряжена. Он понял: она боится, что он или уволит ее, или бесчестно воспользуется сложившейся ситуацией. Нелли ведь говорила, как ей нужна работа здесь. Наверное, сейчас не время посвящать ее в свои чувства и намерения. Она может неправильно истолковать его слова.

— А что ты хочешь, Нелли? Как ты себе представляешь наши отношения дальше?

— Я хочу, чтобы то, что случилось, оставалось нашим сугубо частным делом. Как будто этого никогда не было.

Деймон испытал глубокое разочарование. Он так хотел, чтобы Нелли знала: несколько минут их близости полностью изменили его взгляды на любовь. Но ее желание — закон для него.

— Ладно, будем считать, что в погребе ничего не произошло, — согласился Деймон.

— Спасибо, — поблагодарила Нелли с явным облегчением в голосе. А когда она взяла стакан с водой, Деймон заметил, что рука уже не дрожала.

— Значит, мы об этом больше говорить не будем, — дал слово Деймон, радуясь хотя бы тому, что она успокоилась. — Воспользуемся редкой возможностью насладиться ужином в мире и согласии, без спектаклей Винсента.

— Ну, это будет нетрудно, так ведь? — Нелли улыбнулась. А Деймон понял, как нелегко ему будет сдержать свое обещание.

Их разговор перешел на Роузвуд, виды на урожай, самочувствие тетушки Изетты. Деймон был рад говорить на нейтральные темы. В ходе беседы глаза Нелли гораздо чаще встречались с его глазами, и ему даже показалось, что в ее взгляде появилась нежность.

Она по достоинству оценила etouffee[6], единственное французское блюдо, которое любила Изетта и разрешила оставить в меню после смерти Томаса Стерлинга. К тому времени, когда дядя Кейто подал на десерт приготовленный по особому рецепту матушки Пулы пудинг, они смогли вернуться к событиям сегодняшнего дня.

— А что там со щеколдой? — спросила Нелли, поигрывая ложкой. — Ты не думаешь, что кто-то нарочно запер нас в погребе?

Деймон хотел ответить отрицательно, но передумал. Надо было быть честным с Нелли, хотя бы в этом.

— Полагаю вполне вероятным, что кто-то запер дверь и опустил щеколду.

— А зачем?

— Понятия не имею, — ответил Деймон, покачивая головой. — Ни одно объяснение не приходит в голову, кроме проделки привидения, придуманной Винсентом.

— Я слышала его рассказ, — добродушно рассмеялась Нелли.

— Кто же это мог быть? — задался вопросом Деймон, довольный ее реакцией. — Разве что какое-нибудь совсем безобидное привидение. В самом деле, какая опасность могла нам угрожать в погребе? Нелли опустила глаза на тарелку и покраснела.

— Я имею в виду… — спохватился Деймон, сообразив, насколько двусмысленно прозвучали его слова. — Я хотел сказать, что нашей жизни ничего не угрожало.

Деймон выругался про себя. Его техасские друзья считали его на редкость ловким кавалером. Они бы просто умерли от смеха, увидев, как он краснеет и запинается на каждом слове, будто застенчивый школьник.

— То есть, я хочу сказать, что никто ничего не выигрывал, запирая нас в погребе, — произнес Деймон, злясь на себя самого. — Ведь рано или поздно кто-нибудь вспомнил бы про нас, и дверь бы открыли.

— Я поняла, что ты имеешь в виду. — Нелли положила ложку. — По сути дела, даже привидение ничего не выгадывало. В таком случае вся эта история представляется странной шуткой или глупой проказой. Ты полагаешь, нам нечего бояться?

— Нечего, с точки зрения здравого смысла.

— Я тоже не могу взять в толк, зачем кому-то понадобилось запереть нас в погребе. — Нелли взяла ложку и вернулась к своему пудингу. — Может, это и в самом деле виноват ветер?

Деймон тоже набросился на пудинг, чтобы оставить эту тему. Если Нелли устраивало, что преступником оказался ветер, он не собирался ее разочаровывать.

Нелли поймала себя на том, что опять предается мечтам, уткнувшись взглядом в балки чердака, и вообще ведет себя как сентиментальная девица. Недовольная собой, она взглянула на корзину, где лежала ее тетрадка с описью. Уже битый час она не в состоянии была ничего записывать, потому что все ее мысли были заняты Деймоном. Она вспоминала его улыбку, его прикосновения, особое звучание его голоса, когда он произносил ее имя. В последние дни даже одно его слово, обращенное к ней, могло вызвать у нее дрожь.

Всю неделю он вел себя как настоящий джентльмен: внимательный, предупредительный, заботливый, к тому же соблюдающий светский этикет. Порой она даже раскаивалась в том, что просила его забыть о случившемся с ними в погребе. Пришлось признать правду: она страстно желала вновь почувствовать прикосновение его губ к своим губам, снова оказаться в его объятиях.

Нелли пыталась отбросить эти воспоминания. Но ее тело не хотело слушаться разума. Несколько интимных минут в темном погребе все изменили.

Теперь она оценила законы, установленные в светском обществе. Поняла, почему молодых леди сопровождали компаньонки, почему у леди и джентльменов во время танца на руках были перчатки, почему они никогда не оставались наедине в темноте. Множество правил предохраняли мужчин и женщин от тесных контактов: кожей к коже, сердца к сердцу. Потому что общество давно знало этот секрет. Теперь Нелли стало ясно: под внешним отличием замужних светских леди в затянутых корсетах и благородных джентльменов с накрахмаленными воротничками кипели страсти. Но никто не говорил об этом. О том, как легкое прикосновение мужской руки может возбудить в женщине запретные желания, ослабить защитные реакции, выработанные хорошим воспитанием, взять верх над здравым смыслом. Теперь это знала и Нелли. И страстно желала испытать все это снова.

Нелли очнулась и даже нахмурилась, недовольная собой. То, чего она хотела, никак не совпадало с тем, что ей было нужно. Она должна быть благодарна Деймону, ведь он строго соблюдал данное ей обещание: ни словом не упоминал о том, что произошло между ними в погребе. Тем не менее, все происшедшее между ними не забывалось, несмотря на договор о молчании.