Пожалуй, самое пронзительное выражение этого скепсиса — роман южноафриканского писателя Джона Кутзее «Бесчестье» (1999). Писатель получил за него вторую в своей карьере Букеровскую премию, а в 2003 году, по совокупности написанного, и Нобелевскую. В 2008 году Стив Джейкобс экранизировал книгу, главную роль в фильме сыграл Джон Малкович. Роман рассказывает о злоключениях Дэвида Лури, белого университетского профессора из Кейптауна, преподающего английскую литературу и принуждающего к сексу студенток. Из-за жалобы одной из них он теряет работу и репутацию. Покинув Кейптаун, он селится на ферме у дочери Люси на территории бывшего бантустана. На ферму нападают хулиганы, Люси насилуют, в результате чего она беременеет.

Ил. 29. Кадр из фильма Стива Джейкобса «Бесчестье» по роману Джона Кутзее

Несмотря на настояния отца, она отказывается обращаться в полицию или уехать в Голландию, как многие белые. Она решает жить на земле, которую выбрала, и оставить ребенка. Одним из насильников, предполагаемым отцом ребенка, оказывается племянник соседа, который предлагает Люси свое покровительство, если она станет его третьей женой и запишет ферму на него. Этот сосед, пародируя формулу южноафриканской Комиссии, говорит главному герою:

Таковы условия «примирения», и Лури, всю жизнь сам диктовавший условия окружающим, вынужден их принять. Сам Кутзее, в годы апартеида бывший одним из убежденных его критиков, в 2002 году эмигрировал в Австралию.

Однако при всех многочисленных оговорках главный тезис Десмонда Туту о том, что правда ведет к примирению, в случае ЮАР работает. Политолог Джеймс Гибсон в прекрасно выстроенной и аргументированной книге «Преодолевая апартеид: может ли правда примирить разделенную нацию»[203] (она получила приз Американской политологической ассоциации и стала академическим бестселлером) показывает, что в той мере, в какой южноафриканское общество признало факты, вскрытые и опубликованные Комиссией, отношения между его членами изменились к лучшему.

Если попытаться определить слишком широкое и многозначное понятие «примирение» в смысле социально-политического процесса, окажется, что речь идет о нескольких вполне конкретных условиях, и «развязывание узлов» между конкретными жертвами и преступниками — только одно и, ввиду немногочисленности жертв, — не самое весомое условие. Куда важнее преодоление укорененного с колониальных времен и укрепленного апартеидом разобщения между жителями страны, считающими «своими» только представителей собственной расы, а потому фактически не способных брать ответственность за положение в стране в целом и видеть себя в полном смысле ее гражданами.

Не менее важное условие «примирения» — создание культуры терпимости к иным политическим взглядам, уважения к демократическим институтам и правам человека. Ведь нетерпимость была прямым следствием политики сегрегации. В отчете Комиссии сказано:

Поэтому «примирение» означает признание всеми гражданами ЮАР легитимности политических институтов, созданных после демонтажа апартеида.

С учетом того, что в 1980‐х отчуждение в южноафриканском обществе достигло максимума, как белые, так и черные считали противостояние с оружием в руках «справедливой войной», даже незначительные подвижки в направлении налаживания взаимопонимания стоит считать успехом. Страна не только не скатилась в гражданскую войну, но значительная часть общества сделала заметный шаг на пути к взаимопониманию. По данным социологического исследования, проведенного Гибсоном, уже в 2001 году 94 % черных и 73 % белых южноафриканцев считали апартеид преступлением против человечности. А 76 % черных и 74 % белых признавали, что и апартеид, и борьба против него обернулись преступлениями. Об отсутствии недоверия и стереотипов по отношению к противоположной расовой группе сообщили 37 % черных и 57 % белых. Хотя принципы политической терпимости разделяют только 21 % черных и 35 % белых, о доверии политическим институтам говорят 81 и 62 % соответственно, а о поддержке принципов прав человека — 45 и 77 %.

В 2006 году, подводя итоги президентства Табо Мбеки, Десмонд Туту писал, что в переходе к демократии в ЮАР при всех его недостатках нельзя не видеть важной победы, тем более очевидной на фоне стран (Руанда, Шри-Ланка, Бурунди, Судан и др.), которые скатились в кровь и междоусобицы, не сумев преодолеть разделений, уходящих корнями в трудное прошлое:

Спустя 10 лет с ним трудно не согласиться. Современная ЮАР, со всеми ее проблемами и противоречиями, — пример страны, наметившей для себя новое будущее в ситуации, когда будущего могло не быть совсем.

На месте многоточия у Туту следует пассаж о России. Его трудно воспринимать как экспертное суждение, но он интересен в качестве иллюстрации внешних представлений о российском транзите, поэтому приведем его здесь: