– А что? Разводы в России – это длительный процесс? – решила она вступить в беседу. – Я слышала, что и здесь адвокаты тоже недешево стоят.

– Когда есть, что делить, то может быть и долго. Все зависит от адвоката. Мне нужен самый ушлый.

– А зачем такие крайности? Почему бы вам не поговорить как интеллигентные люди.

Марина жестом показала на свое лицо.

– Уже поговорили. У него от пьяни совсем мозги поехали. Прицепился, что я его позорю. Видите ли, у меня не те контакты. Якобы он там с кем-то побеседовал в ФСБ и узнал. Ну, я и высказала ему все, что думаю об его собственных контактах, включая ту бабу.

Марине нужно было выговориться.

– Ничего. Это ему дорого обойдется. Я получу с него то, что мне причитается. Пусть все продает! И квартиру, и ту хибару, которую начал строить и бросил. Видите ли, деньги закончились!

Она помолчала.

– И еще могу рассказать о многом. С кого он бабки снимал и за что. И про ампулы в сейфе. Вокруг него самого уже фээсбэшники стали крутиться, а он ко мне цепляется. Видите ли, я его позорю.

– Да ты что! Откуда ты знаешь?

Юлька была ошеломлена.

– Уже донесли. Ходят и вынюхивают. Пока он в депутатах, вряд ли тронут, а потом – кто знает. Так что мне по-любому надо от него сваливать. Пусть кто-нибудь другой носит ему передачи в тюрьму. Хотя бы та баба.

Вероника взглянула на Юльку. Та как-то стушевалась от последней новости. Муж-ходок, видимо, регулярно промывал ей мозги об осторожности в контактах и обо всем прочем. Юля до сих пор не задала ни единого вопроса о последнем месте работы Вероники, как будто этого эпизода никогда не было.

Тут же мысли переключились на себя. Оказывается, суета идет и вокруг четы Шаровых, а не только вокруг нее. Означало ли это, что они взаимосвязаны? Но чем? С Мариной она встречалась, только чтобы поболтать, и ничего более. А ее мужа вообще никогда не видела, кроме того давнишнего эпизода во дворе Володиного дома. Все– таки что-то она упускала. Существовало нечто, чего она не знала. Почему государственная машина наехала на них двоих?

Тут принесли заказанные суши, и все начали ахать. Они выглядели действительно аппетитно.

Москва

Кофе уже остыл, а он все еще мешал его ложечкой. Другие депутаты потянулись к выходу из буфета. Начиналось очередное заседание. Больше всего хотелось замахнуть коньячку, но нельзя. Обслуга была болтливой, и слухи здесь распространяются мгновенно.

До сих пор в ушах стоял тот голос за спиной, который он узнал бы из тысячи:

– Валер!

Ноги мгновенно стали ватными. В голове пронеслись кадры из какого-то американского фильма, где обидевшийся главный герой называл жертву по имени и говорил что-то умное прежде, чем нажать на курок.

Шаров с утра вышел из дома и направился к машине, чтобы не находиться там больше, так как в воздухе в квартире просто витали волны ненависти. Марина была сама злость. Решил выпить кофе и съесть что-нибудь в Думе. И вот этот голос!

Пули не последовало, и он медленно обернулся.

– Здравствуй, Валера! Задержись на пару минут!

Внешне это был тот же Вовка, но в то же время уже не тот. Подвижный и оживленный, он был заводилой в их компании. Глаза всегда горели. Сейчас перед ним стоял сутулый, морщинистый человек с пустым взглядом. В его глазах не было ничего.

– Скажи мне, сколько ты получил от Земели, когда пришел ко мне с бутылкой?

– Володь! Ты что?

– Не пизди со мной! Не надо! Ну, ладно! Проехали. Давай так! Я тебе дам столько же, а ты мне должен сообщать, когда Земеля появится в Думе, и время, когда он оттуда выйдет. И мы квиты. Я не имею к тебе претензий.

Он стоял и молчал. Володя вынул бумажку и сунул ее в руку Шарова.

– Позвони мне по этому номеру! Теперь можешь идти!

Шаров повернулся и побрел к машине.

– Валер! – услышал он вдогонку. – А ты когда в последний раз был на Сашкиной могиле?

Он обернулся, но Володя уже уходил.

Сашка был третий в их компании сначала в Чечне, а потом на трассах с бензозаправщиками. Если бы не он тогда, на Дмитровке, кости Шарова давно бы сгнили в могиле. Раньше два раза в год они с Володькой всегда приходили к нему на могилу. После 98-го Шаров ни разу там не был.

Буфет опустел. Нужно было принимать решение, и оно было только одно. Выбора у него не было. Он достал карточку Землянского и набрал номер на сотовом. Тот сразу ответил.

– Приезжайте сейчас в Думу! – сказал Шаров, минуя приветствие. – У меня есть кое-что для вас.

После этого он выпил остывший кофе и побрел в зал заседаний.

Землянский появился во время перерыва. Пожав по пути руки некоторым депутатам, он направился прямиком к Шарову.

– Как? Укладываемся в повестку дня?

«Какая на хер повестка дня? Нашел чем интересоваться!»

– Какая премия назначена за Володьку? Сколько?

– Достаточная сумма. Что вы имеете?

– Номер мобильного телефона.

– И только-то?

– А у вас есть что-то другое?

– Мне надо посоветоваться с моими друзьями.

С этими словами он отошел и стал интенсивно обсуждать что-то по телефону. Беседа затягивалась, и Шаров направился в буфет. Там он плюнул на все и заказал рюмку коньяка. Затем направился в курилку.

Землянский появился, когда все опять потянулись в зал заседаний. Они остались одни.

– Вам нужно ровно в час дня позвонить по телефону, который он вам дал, и говорить с ним, как можно дольше. О чем угодно. Главное – подольше.

«А вот это я сделаю с удовольствием. Знал бы ты, свинячья морда, на какую тему я буду разговаривать с Володькой!»

– Какой номер?

– Сколько я буду за это иметь?

Землянский с изумлением взглянул на него.

– Расчет произведем, когда все завершится. Тогда будет ясно, сколько получит каждый из участников.

«А если Володька прибьет тебя раньше, кто со мной рассчитается?»

– Расчет со мной за номер телефона проведем прямо сейчас. 10 штук. А остальное потом.

– Помилуйте, Валерий Петрович! Это нереальная цена.

– Ну, тогда мне пора идти. Заседание уже началось.

– Пять.

– Семь с половиной. И сейчас.

– Я не ношу с собой такие деньги.

– Скажите, чтобы привезли!

Опять начались переговоры по телефону, а Шаров пошел в буфет и взял бутерброд. Он так и не поел с утра. Потом добавил к нему коньячку.