– Не… сочти… за грубость, – задыхаясь, заметила Кара, – но… разве работа твоих… коллег не в том, чтобы… убирать эти… штуковины?

– Хорошие осадкотекторские бригады дороги… не то чтобы мы, лазы и лазки, не видели этого сами. – У Эспель дыхание не сбилось. – И этот район беден, как церковная крыса. При запросах Ист-Эндских особняков и при правительственных заказах районы вроде этого просто не могут нас себе позволить. Королевский район Кенсингтон и Челси, – пробормотала она, перепрыгивая груду раздробленных столбиков, – дом, милый гадский дом. Как здорово вернуться.

– Как… здесь… ездят… на машинах? – спросила Кара.

Эспель хватило дыхания на смех:

– На машинах? Ты шутишь? Мы едва можем позволить себе макияж. У нас и в помине нет никаких машин.

Препятствия стали выше, зазубренные кирпичные парапеты приходилось переползать. Эспель карабкалась с легкостью. Ее рубашка задралась, когда она потянулась к выступу, и Кара поймала себя на том, что смотрит, как работают мышцы на пояснице подруги. Зрелище завораживало. Кара вслепую потянулась к опоре, не желая отводить глаз от бледного овала открытой кожи. Вдруг девушка вспомнила, как Эспель смотрела, когда надевала на нее проволочное платье, и ее лицу стало жарко.

Кара почувствовала, что ее пальцы скользнули мимо опоры, за долю секунды до того, как перевернулся желудок. Она приземлилась на неэлегантную кучу у основания выступа, ответившего ручейком камушков, отскочивших от ее головы.

– Графиня! – сердито зашипела Эспель с вершины тороса. – Не зевай, а?

Густо покраснев, Кара поспешила отвести взгляд от верхолазки и обнаружила, что приземлилась не более чем в дюйме от стены.

«Не зевай, а?»

Здесь раствор казался неестественно гладким: тонкие, равномерно расположенные канавки бежали по нему, словно выгрызенные крошечными зубками.

– Подожди, что?.. Эс, они не могли упасть сами по себе. Здесь не обошлось без инструментов. Их… – она замешкалась, но потом сказала: – Их ведь специально сделали?

Скорчившаяся на вершине заноса Эспель ничего не ответила.

«У нас нет машин», – подумала Кара.

– Это заграждения, – наконец, поняла она.

Верхолазы, выросшие в этом бедном районе, сделали его недоступным для машин богачей… и не только для машин. Кара заметила кусок прута, торчащий из одного из кирпичных заносов, и вспомнила странных скакунов Рыцарей. На лошади эту улицу не одолеешь, даже на специально обученной.

– Тссс, – Эспель прижала палец к губам. – Понятия не имею, на что ты намекаешь… а даже если бы и имела, это было бы совершенно незаконно. – Но на ее симметричном лице появилась злая улыбка.

Вспышка памяти воскресила хронику Иракской войны: треск выстрелов на заднем плане, американцы, штурмующие дом за домом. Кара поняла, каким кошмаром обернулась бы попытка захватить эти улицы, и почувствовала восторженный трепет. Эспель и ее друзья втихаря превратили этот маленький уголок Лондона-за-Стеклом в крепость.

Выпавшая дождем архитектура нависала над ними, выгибаясь, словно пейзаж из детского кошмара. Эспель вела Кару под выступом скалоподобного эркера, когда перед ними обрушилась пылевая завеса.

– Погоди, – прошипела верхолазка, рукой преграждая Каре дорогу.

Блондинка, замерев, припала к земле: только глаза подергивались, словно у животного, прислушивающегося к хищнику. Кара почувствовала, как сердце пустилось вскачь. Она попыталась расслышать, понять смысл тихого шума ночного города.

Над головой что-то скреблось. Эспель медленно посмотрела вверх, Кара проследила за ее взглядом.

Более чем в пятидесяти футах над ними с края крыши свесились голые, розовые и мягкие на вид пальцы ног.

Эспель побледнела, и Кара едва успела подумать: «Что, наемные убийцы даже ботинок себе не могут позволить?», прежде чем тощая блондинка была такова, карабкаясь по фасаду дома с легкостью верхолазки. Вскоре ее скрыли гребни осадкотектуры. Не зная, что еще делать, Кара присела на корточки, глядя на подозрительные пальцы и прислушиваясь.

– Эй, – донесся до нее жизнерадостный голос Эспель. – Как жизнь?

Пальцы немедленно сдвинулись, решительно указывая в противоположную сторону от той, с какой говорила верхолазка.

– Все в порядке, – мягко проговорила Эспель.

Я не буду смотреть, если не хочешь.

Над пальцами раздался слабый сдавленный звук: возможно голос девушки.

«Она отвернулась, – поняла Кара. – Она не может прикрыть лицо – за это здесь можно и схлопотать, – но не хочет, чтобы Эспель его увидела».

– Что случилось? – Эспель говорила так тихо, что Кара едва могла расслышать.

Хозяйка ног зашмыгала носом.

– Продала, – прошептала она испуганным голосом, глухим от слез.

– Долги?

Тишина могла подразумевать кивок.

– Ростовщики? – Тьма просачивалась в голос Эспель, как кровь в воду. – Здесь? Скажи мне, кто, и я…

– Нет, – прошептала другая девушка. Слова казались зыбкими, словно она дрожала, но Кара не могла понять – от страха или от холода. – Просто… кожные налоги. Ма опоздала с уплатой, и я думала… думала, что могла бы помочь… – Она умолкла.

Потертые мыски ботинок Эспель появились рядом с пальцами на краю крыши.

– Дай угадаю, – сказала она. – Девчонки в школе не одобряют новый прикид?

Снова тишина, возможно, заполненная кивком.

– Ну, тогда они дуры.

Смешок сквозь слезы.

– Думаешь? – спросил голос над пальцами.

– Несомненно, – заверила верхолазка. – К черту их и что они думают. Это твое лицо. Не их – твое. Оно несет отпечаток выбора, который ты сделала. Гордись. Я бы гордилась.

– Правда? – голос хозяйки пальцев звучал так, словно она не подозревала, что подобное вообще возможно.

– Правда, – в тоне Эспель не промелькнуло ни тени сомнения. – Твоим выбором? Я бы гордилась, как никогда.

Они немного постояли в тишине. Кара смотрела, как пальцы кривятся от холода. Слышала стук зубов их хозяйки и смущенный смех. Пальцы скрылись из виду.

– Ну, – проговорила Эспель, – спрашиваю еще раз: что случилось?

– Ничего, – ответила девушка. Ее голос звучал почти застенчиво. – Просто любуюсь видом.

– Точно?

– Точно.

– Тогда ладно.

Кара услышала шуршание, посыпалось больше пыли, и Эспель снова появилась, по-крабьи перебравшись вниз на подоконник.

– Подожди… – раздался с крыши голос девушки. – То, как ты говоришь… ты, должно быть?.. Ты одна… одна из них?

– Ступай внутрь! – крикнула Эспель в ответ. – И поспи!