Если турист заблудился, скажем, в отдаленной части национального парка, один беспилотник, летящий в нескольких сотнях футов над землей, может вести поиск более эффективно, чем десятки спасателей, движущихся по земле. Для камеры FLIR человек в холодную ночь отчетливо выделяется на общем фоне, хотя его заметность постепенно снижается по мере того, как остывает одежда. (Некоторые люди считают, что камеры FLIR способны видеть сквозь стены зданий. Это не так. Но их можно применять для осмотра домов снаружи, потому что такая камера фиксирует утечки тепла, причиной которых может быть, например, отслоение штукатурки или других фасадных покрытий.)

Беспилотные летательные аппараты могут использоваться для скрытого наблюдения, в том числе при расследовании преступлений в процессе их развертывания. Например, беспилотник, находясь снаружи дома, следит через окно за стрелком, скрывающимся в квартире, и передает информацию спасателям, которые поднимаются по лестнице. Дрон может также помочь выследить подозреваемого при побеге. Такой летательный аппарат можно отправить в токсичную среду с меньшим риском для здоровья сотрудников полиции, чем при обыске вживую.

Дроны могут использоваться для мониторинга дорожного движения, для составления карт стихийных бедствий, для реконструкции событий в случае аварии или преступления. После тревожного сигнала агентство отправляет беспилотник для облета места происшествия, а затем с помощью полученных изображений создает точную карту, удобную для навигации и хранения. Квадрокоптеры (как и гексакоптеры, октокоптеры и другие типы парящих дронов) лучше всего подходят для картографирования и реконструкции аварий, а также других работ, требующих, чтобы устройство долго оставалось на месте. Беспилотники с неподвижным крылом, которые летают на большие расстояния, но не умеют парить, предпочтительнее использовать для поисково-спасательных операций.

Дроны полезны для мониторинга толпы, хотя здесь мы приближаемся к проблемным областям. Мало кто возразит против того, чтобы правоохранители запускали беспилотники над парадом или концертом, когда это позволяет предотвращать шумные скандалы и разумно распределять полицейские силы. Но многие справедливо возразят против того, чтобы беспилотник пролетал над демонстрацией протеста.

Однако на практике эти две ситуации выглядят схожими. В обоих случаях небольшой и, возможно, незаметный летательный аппарат кружит над скоплением людей. В обоих случаях предполагается, что главная забота агентства, использующего беспилотник, – общественная безопасность. Обе ситуации подразумевают защищенную деятельность: конечно, Первая поправка защищает право на свободу слова, которым явно пользуются протестующие. Но она также защищает право на мирные собрания, которым пользуются посетители концертов. Кто-то возразит, что полеты дронов над концертами и протестными мероприятиями напрямую не лишают людей права высказываться или собираться. Но это ошибочное утверждение. Например, у работницы, чье начальство высказывается против легализации абортов, будет меньше шансов посетить демонстрацию в поддержку репродуктивных прав, если она знает, что там ее могут снять на видео.

Пролеты дронов от этого не становятся менее законными, чем ряды реальных полицейских вдоль тротуаров. Но полиция, размещенная по маршруту парада или протестного марша, бросается в глаза: вы видите тех людей, которые видят вас. Вам видно, что они делают, как взаимодействуют с вами, записывают ли имена. Беспилотные летательные аппараты, как и другие новые формы технологий наблюдения, могут присутствовать скрыто и постоянно. Они устраняют человеческую связь, которая существует между полицией и теми, за кем она наблюдает. Это в буквальном смысле недремлющее небесное око, которое безмолвно отслеживает и фиксирует все. Сотрудники полиции понятны – им можно смотреть в глаза, с ними можно разговаривать. Дроны безжалостны и неоспоримы.

Возможно, именно поэтому, когда я обсуждал свою книгу с друзьями, членами семьи и другими людьми, поверхностно знакомыми с данной проблемой, речь о беспилотниках заходила чаще, чем о других способах наблюдения. Дело не в том, что дроны или связанные с ними вопросы представляют сложность с точки зрения технологии, в конце концов, это всего лишь летающие камеры. Но они прекрасно иллюстрируют перемены, которые так беспокоят многих: раньше за нами наблюдали люди, а теперь – машины. И военное наследие беспилотников указывает на еще одну тревожную тенденцию: милитаризацию работы полиции. Как отмечается в отчете Управления охраны общественного порядка при Министерстве юстиции, там, где руководители правоохранительных органов видят замечательный новый инструмент для борьбы с преступностью и повышения общественной безопасности, часть общественности видит потенциал для массового вторжения в частную жизнь[147].

В 2016 году Национальное управление телекоммуникаций и информации (входит в состав Министерства торговли) опубликовало набор рекомендаций по передовым практикам в отношении беспилотных летательных аппаратов и конфиденциальности. Этот документ ориентирован на любителей: он полезен и интересен примерно в той же степени, как и любой другой список советов, составленный безвестным чиновником. Среди рекомендаций такая: «Если вы считаете, что у кого-то есть разумные ожидания относительно конфиденциальности, не нарушайте эту конфиденциальность, если только у вас нет очень веских оснований». Этот текст не только вызывает новые вопросы, но и советует общественности нарушать границы частной жизни людей такими способами, которые государство не может использовать без ордера. Есть там и такие строки: «Если можете, перед тем, как фотографировать и снимать на видео других людей, сообщите им, что будете это делать», «Если кто-то ставит перед вами вопросы конфиденциальности, безопасности или защиты частной жизни, старайтесь выслушивать»[148].

Многим из нас хотелось бы, чтобы правительство не только вежливо выслушало наши опасения по поводу конфиденциальности, но и сделало нечто большее. Я не возражаю против того, чтобы полиция пользовалась беспилотниками. И никто не должен возражать: ведь дроны легко находят людей, заблудившихся в дикой природе, обеспечивают вид с высоты птичьего полета на неспокойную толпу, могут подлететь к окну пятого этажа и наблюдать за вооруженным бандитом, захватившим заложников. Но помимо всего этого дроны могут постоянно следить за всеми нами и снимать нас, когда мы даже не подозреваем об этом.

По меньшей мере в восемнадцати штатах полиция обязана получить ордер, прежде чем использовать беспилотники для наблюдения или расследований, хотя везде предусмотрены исключения при чрезвычайных обстоятельствах[149]. Но судебная практика, имеющая отношение к дронам, весьма беспорядочна. Как отмечается в отчете центра изучения беспилотных летательных аппаратов в Барде, по-видимому, существует мало согласованности в том, кто и как наказывает за нарушения, связанные с беспилотниками. Некоторые государственные и местные суды выносили приговоры за полеты дронов над чужой собственностью, но в то время осужденными были частные лица, а не правоохранительные органы. (И кто способен подсчитать, сколько юрисдикций не предъявляли никаких обвинений и не осуждали людей за такую же деятельность?) Федеральное авиационное управление запретило запуск беспилотников над тюрьмами, хотя это мало кого остановило, ведь контрабанда – прибыльный бизнес[150].

Некоторые утверждают, что беспокойство людей, связанное