- Со мной! – сухо отозвалась девушка.

- Татьяна, а вы знали о том, кто эта девушка? Я так понимаю, все эти годы она преспокойно жила здесь? – повернув голову, Михаил с интересом ждал ответа.

Огненная Волчица пожала плечами.

- Знала ровно то, что Юля рассказала, - ответила она. – И хочу предвосхитить ваш следующий вопрос – нет, я не имела намерений выдавать ее. Это ее жизнь, ее право на свободу, и если она против навязанных традициями отношений, то я могу только поддержать. Меня ж вы не выдадите замуж за удобного вам оборотня? М?

- Вас? – уточнил Глава кланов, хитро прищурившись. – Насчет вас планов не было. Пока.

- Давайте ближе к теме, - сухо прокомментировала Таня.

Ей совершенно не понравилось это «пока». Что значит «пока»? Пусть попробует только свои лапы протянуть в ее сторону, узнает, где раки зимуют!

- Хорошо, - кашлянул Михаил, удивленный этим холодным тоном. – Хочу для начала рассказать о твоих родителях, Юля. Тебе ведь это интересно? Мы выяснили, кем они были и как погибли. И то, почему твоя бабушка конкретно тебе ничего не рассказывала, а твоя сестра все знала.

Егор приходил в себя мучительно медленно, голова болела, будто была огромным колоколом, в который непрерывно бил сумасшедший звонарь, и удары эти отдавались по всему телу, вызывая тошноту. Он попытался пошевелиться, и с удивлением понял, что прикован цепью к стене, звенящей, словно у дворового пса. Во рту пересохло, язык, ставший огромным, едва ворочался, прилипая к небу, в горле першило. Наручники на запястьях настолько крепко охватывали их, что уже кое-где оказалась содрана кожа, ранки саднили и при каждом движении доставляли дискомфорт.

Что это за место? Неужели оппозиционеры настолько обнаглели, что нападают среди бела дня на оборотней? И зачем его держат здесь?

Вопросов было много, ответов, к сожалению, ни одного. Оглядевшись, мужчина понял, что камера его – выдолбленная в скале, похоже, пещера, единственным доступом воздуха в которую была щель под деревянной массивной дверью. Даже маленького окошка не было, и никаких звуков не доносилось снаружи.

Попытавшись подняться на ноги, Егор едва не упал, успев ухватиться за стену, цепь загрохотала, больно ударив по ноге, после чего мужчина упал набок, ощущая одновременно и головокружение и тошноту. Плохо. В лиса тоже не обернуться, сил это заберет немало, и не факт, что получится. Остается только ждать. Он постарался улечься поудобнее, если это вообще можно так назвать – пол был каменный, весь в мелкой острой крошке, которая больно впивалась в тело сквозь одежду.

В неудобном положении он пролежал около получаса, попытался перевернуться, но цепь натягивалась и впивалась в запястья, потому только и оставалось, что сесть, привалившись спиной к холодной сырой стене и замереть в таком положении, прикрыв веки.

Тут же вспомнилась Юля. Он же даже не позвонил ей, болван, хотя нашел номер телефона, узнал, где она живет. Про Максима сознательно не стал узнавать, незачем пока, девушка сама ему все расскажет при встрече. Но сколько бы ни сидел с телефоном, не решался позвонить или написать, потому как хотел сделать все официально, чтобы не пришлось скрываться от кланов и быть в бегах всю оставшуюся жизнь. Да и с Полиной тоже не все так просто. Упрямая женщина ни за что не соглашалась дать ему развод, твердила, что все можно наладить, обещала стать хорошей и домашней, падала в ноги и цеплялась за колени своими ухоженными руками, умоляюще заглядывая в глаза. Поздно. Да и никогда она его не привлекала, пустышка, яркий фантик от невкусной конфеты. Жаль, что тогда женился на ней. Но теперь что сделано, то сделано. Назад не откатить.

Вздохнув, Егор улыбнулся, вспомнив, как выглядела Юля в момент их расставания – раскрасневшаяся, со счастливыми глазами, вся в ореоле солнечного света как одуванчик с растрепанными волосами. Метка на шее заныла, зверь внутри заворочался, забеспокоился, заскулил, давая понять, что помнит о самке и скучает.

Да уж… Попал ты, Егорка, в переплет…

Весь день он просидел в своей тесной камере. Ни воды не принесли, ни еды, никакой информации. Изредка впадал в беспокойный сон, больше похожий на забытье, просыпался резко, вздрагивал, прислушивался к посторонним звукам за дверью – никто не спешил прояснить ситуацию и освободить его. Может, вообще умирать оставили? Но кто они такие? Говорили по-русски без акцента, да и на вид как обычные оборотни. Странно это все. Неужели, оппозиционеры такие агрессивные? И как можно было проморгать это все? Конечно, здесь далеко от центра, граница рядом, да и ребята, что жили здесь по полгода, не особо активничали, но пропустить такое? Предатели?

Эту мысль Егор вообще допускать не хотел. Да, клановые традиции, похоже, изжили себя, нужно централизованно менять их, либо для начала узнать у лидеров оппозиции, чего они хотят, а потом уже созывать Совет Кланов, но ввиду случившегося это будет сложно. Диалога не получится, если его убьют. Это будет означать одно – война. И неизвестно, кто из нее выйдет победителем.

Закрыв глаза, он вздохнул глубоко, расправляя легкие, потом медленно выдохнул. Услышав шум извне, поднялся, готовясь встретить опасность лицом к лицу, сжал кулаки, натягивая цепь.

Тяжелая деревянная дверь распахнулась, свет на миг ослепил, Егор зажмурился, потом моргнул, давая глазами привыкнуть, но не смог идентифицировать пришедшего – он стоял в лучах света огромный, расслабленный.

- Егорка-Егорка! – насмешливо произнес пришелец, . – Ну, здравствуй, друг любезный!

- Конечно, я хочу все знать! – звенящим от напряжения голосом воскликнула Юля, сжав до боли кулаки.

Неужели сейчас для нее наконец станет ясным, что случилось много лет назад с мамой и папой. В груди поселилось волнение, сердце гулко застучало, разгоняя адреналин по венам, дыхание участилось. Расширившимися глазами она смотрела на Михаила, пока тот, будто актер, выдерживал паузу, глядя на нее чуть прищурившись.

- Хорошо, - медленно произнес он, сменив положение ног и расслабившись. – Сразу после твоей… гибели Егор стал копать в этом направлении. Ему было интересно, почему две самки оказались выращены вне клана и не просто вне клана, а в полной изоляции, без знаний, что они имеют отношение к оборотням. И выяснили вот что – бабка твоя, Юля, та еще была женщина. Муж у нее умер почти сразу после рождения дочери, но замуж она больше не вышла, боялась, что не сможет никто дитачку полюбить так, как родной отец, и потому воспитывала ее в одиночестве. Правда, как воспитывала – работала она как ломовая лошадь, а воспитанием занималась соседка, пока мать на вызова разъезжала, да дежурила в милиции. Их даже звали одинаково, бабку твою и соседку ее, отчества только разные. И ведь выросла девка- красавица, блондинка с голубыми глазами, парни на нее так и заглядывались. Только вот матери она помогать не сильно хотела, а вот замуж выскочить поудачнее, да жизнь веселую вести мечтала. Никого не напоминает тебе эта девушка? Ну так вот, прошло время, и поехала наша героиня в столицу края, а там вместо поступления в институт закрутила роман с каким-то мажориком. Тогда еще не было таких возможностей, как сейчас, но девушка не растерялась, быстренько забеременела. Да только вот не учла, что мажорик тот – оборотень из оппозиционерской семьи со свободными нравами. Жениться на ней отказался наотрез, махнул ручкой и был таков.